Гость
|
Русские поэты о море
Саша Черный
Саша Черный, настоящее имя Александр Михайлович Гликберг (1 (13) октября 1880, Одесса, Российская империя - 5 августа 1932, Ле-Лаванду, Прованс, Франция) — русский поэт Серебряного века, прозаик, получивший широкую известность как автор популярных лирико-сатирических стихотворных фельетонов.
Родился (13) октября 1880 в Одессе в семье еврея-провизора. Крещенный отцом в возрасте 10 лет, чтобы иметь возможность поступить в гимназию вне «процентной нормы», обучения не закончил (неоднократно отчислялся за неуспеваемость).
В 1902–1904 служил в Новоселицкой таможне, с 1905 – чиновник в Петербурге, где благодаря женитьбе на ученице видного профессора философии А.И.Введенского и родственнице известных купцов Елисеевых получил возможность заняться самообразованием.
В 1905-1906 гг. сотрудничал в сатирических журналах «Сигнал», «Леший», «Маски», «Скоморох» и других. После конфискации первого сборника стихов «Разные мотивы» (1906) Саша Черный был вынужден, во избежание ареста, уехать за границу.
Вернувшись в 1908 году в Россию, начал сотрудничать в «Сатириконе» и вскоре стал самым популярным сатириконским поэтом. Порвав в 1911-м году с «Сатириконом», отходившим от злободневной политической сатиры, перешел в журнал «Современник», опубликовал в нем несколько фельетонов в стихах на актуальные социально-политические темы.
Был участником первой мировой войны, которой посвятил стихотворный цикл «Война».
В 1920 г. эмигрировал за границу.
Саша Чёрный скончался от сердечного приступа 5 августа 1932 года. Рискуя жизнью, он помогал в тушении пожара на соседней ферме, придя домой, слёг и больше не поднялся.
Похоронен на кладбище Лаванду, департамент Вар. Могила поэта была утеряна после боевых действий Второй мировой войны.
Детей у поэта не было.
ШТИЛЬ
Спойлер: Из Гейне
Море дремлет... Солнце стрелы
С высоты свергает в воду.
И корабль в дрожащих искрах
Гонит хвост зеленых борозд.
У руля на брюхе боцман
Спит и всхрапывает тихо.
Весь в смоле, у мачты юнга,
Скорчась, чинит старый парус.
Сквозь запачканные щеки
Краска вспыхнула, гримаса
Рот свела, и полон скорби
Взгляд очей - больших и нежных.
Капитан над ним склонился,
Рвет и мечет, и бушует:
"Вор и жулик! Из бочонка
Ты, злодей, стянул селедку!"
Море дремлет... Из пучины
Рыбка-умница всплывает,
Греет голову на солнце
И хвостом игриво плещет.
Но из воздуха, как камень,
Чайка падает на рыбку -
И с добычей легкой в клюве
Вновь в лазурь взмывает чайка.
1911
У МОРЯ
Спойлер: Облаков жемчужный поясок
Полукругом вьется над заливом.
На горячий палевый песок
Мы легли в томлении ленивом.
Голый доктор, толстый и большой,
Подставляет солнцу бок и спину.
Принимаю вспыхнувшей душой
Даже эту дикую картину.
Мы наги, как дети-дикари,
Дикари, но в самом лучшем смысле.
Подымайся, солнце, и гори,
Растопляй кочующие мысли!
По морскому хрену, возле глаз,
Лезет желтенькая божия коровка.
Наблюдаю трудный перелаз
И невольно восхищаюсь: ловко!
В небе тают белые клочки.
Покраснела грудь от ласки солнца.
Голый доктор смотрит сквозь очки,
И в очках смеются два червонца.
«Доктор, друг! А не забросить нам
И белье, и платье в сине море?
Будем спины подставлять лучам
И дремать, как галки на заборе...
Доктор, друг... мне кажется, что я
Никогда не нашивал одежды!»
Но коварный доктор — о змея! —
Разбивает все мои надежды:
«Фантазер! Уже в закатный час
Будет холодно, и ветрено, и сыро.
И притом фигуришки у нас:
Вы — комар, а я — бочонок жира.
Но всего важнее, мой поэт,
Что меня и вас посадят в каталажку».
Я кивнул задумчиво в ответ
И пошел напяливать рубашку.
1909
НАД МОРЕМ
В МОРЕ
Спойлер: Если низко склониться к воде
И смотреть по волнам на закат -
Нет ни неба, ни гор, ни людей,
Только красных валов перекат...
Мертвый отблеск... Холодная жуть,
Тускло смотрит со дна глубина...
Где же лодка моя и гребец?
Где же руки, и ноги, и грудь?
О, как любо, отпрянув назад,
Милый берег глазами схватить,
Фонарей ярко-желтую нить
И пустынного мола черту!
1911
ГРУБЫЙ ГРОХОТ СЕВЕРНОГО МОРЯ
У БАЛТИЙСКОГО МОРЯ
ПРИБОЙ
Спойлер: Как мокрый парус, ударила в спину волна,
Скосила с ног, зажала ноздри и уши.
Покорно по пестрым камням прокатилась спина,
И ноги, в беспомощной лени, поникли на суше.
Кто плещет, кто хлещет, кто злится в зеленой
волне?
Лежу и дышу... Сквозь ресницы струится вода.
Как темный Самсон, упираюсь о гравий руками
И жду... А вдали закипает, белеет живая гряда,
И новые волны веселыми мчатся быками...
Идите, спешите, - скорее, скорее, скорее!
Мотаюсь в прибое. Поэт ли я, рыба иль краб?
Сквозь влагу сквозит-расплывается бок полосатый,
Мне сверху кивают утесы и виллы, но, ах, я ослаб,
И чуть в ответ шевелю лишь ногой розоватой.
Веселые, милые, белые-белые виллы...
Но взмыла вода. Ликующий берег исчез.
Зрачки изумленно впиваются в зыбкие скаты.
О, если б на пухнущий вал, отдуваясь и ухая, взлез
Подводный играющий дьявол, пузатый-пузатый!..
Верхом бы на нем бы - и в море... далеко...
далеко...
Соленым холодным вином захлебнулись уста.
Сбегает вода и шипит светло-пепельный гравий.
Душа обнажилась до дна, и чиста, и пуста -
Ни дней, ни людей, ни идей, ни имен, ни заглавий...
Сейчас разобьюсь-растворюсь и о берег лениво
ударю.
1912, 1914 Капри
В ОБЛАКАХ ВИСИТ ЛУНА...
Спойлер: В облаках висит луна
Колоссальным померанцем.
В сером море длинный путь
Залит лунным, медным глянцем.
Я один... Брожу у волн.
Где, белея, пена бьется.
Сколько нежных, сладких слов
Из воды ко мне несется...
О, как долго длится ночь!
В сердце тьма, тоска и крики.
Нимфы, встаньте из воды,
Пойте, вейте танец дикий!
Головой приникну к вам,
Пусть замрет душа и тело.
Зацелуйте в вихре ласк,
Так, чтоб сердце онемело!
1911
СОЛНЦЕ ЖАРИТ. МОЛ БЕЗЛЮДЕН...
Спойлер: Солнце жарит . Мол безлюден .
Пряно пахнет пестрый груз.
Под водой дрожат, как студень,
Пять таинственных медуз.
Волны пахнут…
Стая рыб косым пятном
Затемнила зелень моря.
В исступлении шальном,
Воздух крыльями узоря,
Вьются чайки.
Молча, в позе Бонапарта,
Даль пытаю на молу :
Где недавний холод марта?
Снежный вихрь, мутящий мглу?
Зной и море!
Отчего нельзя и мне
Жить, меняясь как природа,
Чтоб усталость по весне
Унеслась, как время года?...
Сколько чаек!
Солнце жжет. Где холод буден?
Темный сон случайных уз?
В глубине дрожат, как студень,
Семь божественных медуз.
Волны пухнут…
1911
КУРОРТНОЕ
Спойлер: I
Суша тверже, я не спорю, -
Но морская зыбь мудрей...
Рано утром выйдешь к морю -
К пляске светлых янтарей:
Пафос мерных колыханий,
Плеск волнистых верениц, -
Ни фабричных труб, ни зданий,
Ни курортов, ни темниц...
Как когда-то в дни Еноха,
Неоглядна даль и ширь.
Наша гнусная эпоха
Не вульгарный ли волдырь?
Четвертуем, лжем и воем,
Кровь, и грязь, и смрадный грех...
Ах, Господь ошибся с Ноем, -
Утопить бы к черту всех...
Парус встал косою тенью,
Трепыхнулся и ослаб.
Горизонт цветет сиренью.
- Здравствуй, море! - Кто ты? - Раб.
II
У воды малыш в матроске,
Пухлый, тепленький цветок,
Плачет, слизывая слезки,
И куда-то смотрит вбок.
Спинки волн светлее ртути...
"Что с тобой? Давай играть!"
Он шепнул тихонько: "Mutti"...
"Mutti" - это значит - мать.
Мать в кабинке ржет с кузеном,
И купальное трико
Над упитанным коленом
Впилось в бедра глубоко.
Мальчик, брось! Смотри - из сеток
Рыбаки невдалеке
Сыпят крошечных креветок...
Ишь, как вьются на песке...
Ах, как сладко к теплой грудке
Ухом ласковым прильнуть!
Mutti выползла из будки.
- Ну, прощай! - Куда ты? -В путь.
III
На волне всплыла медуза.
Я поймал ее в кувшин:
В киселе сквозного пуза
Жилки алых паутин.
Мерно дышит и колышет
Студень влажный и живой,
И не видит, и не слышит...
Ах, как трудно с головой!
Теснота. На взрытом пляже
Скоро негде будет лечь.
В синеве над морем даже
Человеческая речь!
В гидропланной этажерке
За сто марок - флирт для всех...
Лет чрез двести всем по мерке
Отведут клочок в орех.
Впрочем... дьявол революций -
Ненасытный вурдалак...
Что же, мой морской Конфуций,
Хочешь в море? Вот чудак!
IV
В загороженной берлоге
Греем мясо на песке:
Бедра, спины, груди, ноги -
Всё в одном сплошном куске.
Волосатые Адамы
Вяло шлепают девиц.
Раскоряченные дамы
С балыками вместо лиц...
У воды орет фотограф:
"Эй, сниматься! Поскорей..."
О Колумб, шатун-географ,
Ты не видел дикарей!..
Девы, выпятивши груди,
Загораживают дам.
Луч блаженства в общей груде
Так и реет по рядам...
А в волнах, вздев дам на плечи,
Рой самцов выводит па...
Наслаждайся, человече:
Это - голая толпа.
V
За обедом скифский боров,
В пиджачке а la Коку,
Всласть разводит сеть узоров,
Лая звонко и легко:
"Я - инструктор пчеловодства.
Сотни курсов! Пчелы - вот!
Всю Европу от банкротства
Лишь советский мед спасет..."
Врал и жрал - свиная челюсть
Хлопотала над жарким.
Стоя решил: "Ах, мед, вот прелесть!.."
Я, томясь, следил за ним.
Вот он весь, с нутром и кожей,
Из замученной страны:
Мутноглазый, пухлорожий,
Черт с душою сатаны,
Фрау Флакс, отставив палец,
Вдруг ко мне склонила рог.
"Вы ведь русский?" - Португалец,
Что сказать ей?.. Не поймет.
VI
Лунный щит молчит над пляжем.
Зыбь в серебряной пыли.
Море матовым миражем
Оградилось от земли.
В вилле лупят на рояле
Разухабистый фокстрот.
Бегемот в испанской шали
Семенит в курзальный грот...
Львы в штанах с чеканной складкой
Жмут грудастых белых фей...
На веранде, в позе сладкой
Голосит тенор - Орфей.
Рвутся вскрики флиртоблуда,
Тишину воды дробя...
О любовь, земное чудо,
Приспособили тебя!
К черту!..Точка... Завтра рано
Влажный парус рыбака
В зыбь рассветного тумана
Окунет мои бока.
1921
.
|