[Carassius]

Прочитал книгу Е. И. Замятина "Мы".

Если честно, я ожидал большего. Когда ты берёшь в руки «Мы», ты думаешь — вот она, родоначальница жанра антиутопии. Наверняка оруэлловское творчество и в подмётки ей не годится. На деле всё оказалось несколько иначе.

У Замятина получилось придумать действительно интересный мир со своими оригинальными особенностями. Прозрачные стены домов, номера вместо имён, почти полностью контролируемый распорядок дня каждого, секс по талонам — где до Замятина мы могли увидеть что-то подобное? Но вот рассказать об этом мире так, чтобы это было интересно читателю, Замятин не сумел. Язык, которым написан роман — это рваный поток слов, непродуманный, непоследовательный, похожий на бессвязное бормотание безумца. Так человек утром может записывать свой сон, боясь забыть какие-то подробности и совершенно не заботясь о стиле. Одни и те же эпитеты (прозрачные крылья-уши S, округлая О) в описании героев повторяются множество раз. Эта отрывистая речь подошла бы для середины и предшествующей финалу части книги — в таком случае её можно было бы воспринимать как отражение лихорадочного состояния главного героя. Но этим рваным языком написан весь роман!

Созданный Замятиным мир действительно неплохо продуман. Автор не просто пишет, что люди живут в домах со стеклянными, прозрачными для всевидящего ока Хранителей, стенами, но говорит и о том, что новое стекло — это основной строительный материал Единого Государства, из которого делают в том числе и мебель, и о том, что в определённые моменты граждане-нумера имеют право закрывать эти стены шторами. Он не просто вскользь упоминает, что половая жизнь жёстко контролируется государством, но описывает полноценную систему централизованного распределения. Думается, что некоторых граждан такая система полностью устраивала, потому что со своими пуговичными носами без талонов они могли не получить вообще ничего. Остаётся место и для простой человеческой дружбы — тут можно вспомнить странный треугольник (не знаю, можно ли назвать его любовным) из Д-503, О-90 и R-13.

А ещё у меня сложилось устойчивое впечатление, что женщин в замятинском мире, как и мужчин, бреют наголо. Прямо это нигде не упоминается, но, описывая собрания и лекции, Замятин говорит о множестве круглых обритых голов — непохоже, что на этих собраниях присутствовали только мужчины. А лысая, не бритая, а именно лысая голова Благодетеля — уж не намёк ли на Ленина?

Описывая тяжёлые чугунные руки Благодетеля, Замятин, видимо, проводит мысль о тяжком бремени власти, власти как долга правителя перед народом. Позабавило то, что в замятинском далёком будущем по-прежнему пишут перьевыми чернильными ручками — это заметно в том эпизоде, когда Ю говорит главному герою о полученном от I-330 письме с заявкой на него. Механические учителя напоминают пародию на реальных педагогов-педантов. Чем-то странным и нелогичным мне показались обросшие шерстью люди, живущие за Стеной. Я не биолог и не могу судить о возможности такой обратной эволюции; в конце концов, люди с таким атавизмом иногда рождаются. Но разве научиться делать одежду из подручных материалов не проще и быстрее, чем ждать, когда эволюция вернёт тебя в состояние полуобезьяны?

Что касается героев… Д-503 — это образцовый гражданин-нумер Единого Государства, на самом деле. Его разум логически, даже математически (что заметно в словах, которые он использует для выражения своих мыслей) выверен, ему незнакомы лишние эмоции. Ситуация, в которую он попал, для него экстраординарна, и он рад, что она заканчивается — не зря он ещё до операции пошёл в бюро Хранителей, чтобы рассказать о своих сомнениях и подозрениях. Он разрывается между своими чувствами к I и своими убеждениями, тем, что он привык считать своим долгом. Он не хочет становиться террористом и палачом ради не слишком понятной ему абстрактной свободы. Его роман с I — это именно смута в его душе (говоря о романе Замятина, приходится использовать это слово с осторожностью), и возвращение в стройные ряды нумеров — это возвращение в естественное для него состояние.
I-330… я не думаю, что «Интеграл» был единственной причиной её отношений с главным героем. Привязанность с её стороны всё же была, но Д-503 для неё был только одним из нескольких мужчин, возможно — лишь приятным бонусом к выполнению основной задачи, то есть к угону космического корабля.
О-90 попросту жалко. Женщина хотела счастья в самом простом человеческом смысле — быть вместе с любимым человеком и родить от него ребёнка. Её отношения с R-13 в этом контексте выглядят странно, но в замятинском обществе своё понятие о морали, которое отличается от нашего.

О влиянии книги Замятина на другие произведения, литературные и не только, можно рассуждать долго. В первую очередь это, конечно же, «1984» Оруэлла. Верный рецепт успеха — взять идеи Замятина, разбавить их нападками на сталинизм, перенести действие в Англию/Океанию — готово. Общих черт у «1984» и «Мы» столько, что их перечисление заняло бы слишком много времени. Однако, здесь есть одно «но». Раньше я думал, что основные причины широкой известности Оруэлла при не очень широкой — Замятина — это политическая конъюнктурность «1984» и то, что Оруэлл писал на английском, и поэтому его роман был доступен намного более широкой аудитории. Но есть и ещё одна причина — литературный стиль Оруэлла намного более приятен для чтения (во всяком случае, в переводе Голышева), чем замятинский.

Что можно сказать в итоге? Задумка у Замятина была хороша, но её реализация — не очень. Для того, чтобы описать придуманный им мир, нужно было быть мастером литературного слова. А Замятин, видимо, этим качеством обладал лишь в небольшой степени.