[Wolf]

Корабль или судно?

В первую очередь обратимся к авторитетам.

Спойлер:

Вот что говорит словарь Ожегова: «СУДНО, мн. суда, плавучее транспортное средство для перевозки людей и грузов, для военных целей, водного промысла, спортивных состязаний». «КОРАБЛЬ, м. Морское судно, первонач. парусное; сейчас преимущ. о военных судах, а также о многомачтовых парусных судах с прямыми парусами».

150 лет назад Владимир Иванович Даль толковал так: «Судно (мн. суда, судов), водоходное судно, речное или морское, гребное или парусное, или паровое: перевозное, купецкое, промышленное или военное; деревянное или железное, волжск. посудина, всякое плавучее строенье, для хода на нем по воде.» «КОРАБЛЬ м. вообще, большое парусное морское судно: | трехмачтовое мореходное торговое и промысловое судно; | военное, боевое трехмачтовое судно, о двух и о трех палубах, с 70 до 130 пушками. Фрегат также трехмачтовый (и корвет), но с одною палубой и с меньшим числом пушек. Военный корабль собственно называется линейным, потому что дерется в линии, в строю».

Большая советская энциклопедия объясняет так: «СУДНО, корабль, плавучее сооружение, предназначенное для выполнения определённых хозяйственных и военных задач, научных исследований, водного спорта и др.».

А вот Современный Энциклопедический словарь, издательство «Большая Российская Энциклопедия», 1997 г.: «СУДНО, плавучее сооружение для перевозки грузов и пассажиров, водного промысла, добычи полезных ископаемых, спортивных состязаний и пр., а также для военных целей». «КОРАБЛЬ (от греч . karabos), то же, что судно».

Того же мнения придерживается Современный толковый словарь издания «Большая Советская Энциклопедия», 1997 г. Следует учесть, что 2 последних словаря – труд коллективный, спросить не с кого. Единства мнений нет, ясности тоже нет. Что же касается двуязычных словарей, то доверять им вообще нельзя, там чудеса, невежество там бродит. «Отплытие» и «приплытие» считаются нормативными. Единственное исключение – специализированные английские.

Чтобы разобраться в этом вопросе, нужно «копать глубоко» – в глубь веков, и широко – на всю ширь распространения русского языка. То есть разобраться и понять, как это сооружение рук человеческих называлось и как название развивалось во времени и в пространстве, а также как менялась характеристика этих слов-терминов.

Самые старые термины для обозначения судов в русском языке, вернее, у его предшественников, в древнерусском и старославянском были - челн, лодия, ладия, лодка. Челн выдалбливался или выжигался из целого ствола дерева. Праславянское чьлнъ, имеет множество соответствий:

древн.-нем. Scalm корабль; лит. пень и keltas паром; греч.
колышек, уключина; англ. helm руль, тот же русский корень, что и у слова «колоть». Это древнейшее транспортное средство восточных славян было в употреблении до конца XV в., в наши дни – в редчайших случаях. В данном случае получилось так: исчезла вещь – из активного языка исчезло слово и стало историзмом.

Первоначальное лодия или лодья, более позднее ладья было самым распространенным парусно-гребным судном восточных славян. Слово и вещь употреблялись с древнейших времен и до конца XVIII в., во всяком случае, ими пользовались еще люди Е. Пугачева. Другой вариант этого же слова – лодка – общее название малых гребных судов. Позднее стало использоваться в составе сложных слов: подводная, канонерская лодка. У этого слова есть соответствия во всех славянских языках, русский язык унаследовал из старославянского лодь от праславянского *олдъ. Родственно литовскому aldija челн, англосаксонскому aldadt судно, норвежскому olda корыто, смысл – сделано способом долбления.

Наиболее распространены в мире два способы прощания с мертвецом, которые принято называть «трупосожжение» и «трупоположение». Из письменной традиции, что подтверждено археологами, известно, что наши далекие предки, которые населяли те территории, где возникла Киевская Русь, первоначально мертвецов сжигали, а позднее стали хоронить. Но был ещё один способ, крайне редкий – труп клали в челн или корыто и отправляли по реке вниз по течению. Такой чёлн назывался «навь». Это слово в значении «судно», пожалуй, самое распространённое на всем индоевропейском пространстве: санскрит naus, древнеперсидское nav, латинское navis, ирландское nau. От латинского произошли общеизвестные русские «навигация» и «навигатор». С приходом христианства на Русь этот обычай ушел, но слово сохранилось и изменило значение. В.И. Даль записал в диалектах верховья Днепра в значении «мертвец», что можно сравнить с латышским nave «смерть» и готским naus «мертвец».

Самым распространенным, древним и общим словом у славян для обозначения этой вещи было «судно», древнерусское содьно, от старославянского содъ.

Спойлер:

Во времена Ивана III Страшного на письме носовой звук [о] отражало -
и со временем превратилось в звук [у]

Из Византии пришел древнерусский тип лодки скедия, у греков обозначало малое тихоходное грузовое судно (от - медленно, спокойно, осторожно). Судно и слово забылись в русском языке, но до начала XX века у греков-понтийцев, рыбаков Чёрного моря обозначали легкую рабочую лодку. А спустя почти 10 веков они вернулись в форме «скиф» окольным путем - через итальянский и английский, но это уже не «тихоход», а спортивное гоночное судно, а у рыбаков – вспомогательный мощный катер на сейнере, который используется как завозня.

Оттуда же, из Византии, пришло слово «корабль». Впервые зафиксировано в Лаврентьевской летописи при описании похода князя Олега на Константинополь в 907 г. В X веке, когда Олег ходил на греков.

Первоисточник не вызывает сомнений - это греческое

Греческое слово оказалось очень плодовитым: латинское carabus, corbeta, golabrius, golebrus, golabus, golafri; итальянское caravella, испанское и португальское carabela, арабское garib, болгарское КАРАБ, русское корвет и многие другие. Первоначальная форма слова «кораблеи», позднее «карабель», «карабос». [а] и [о] в слове постоянно менялись. Наконец, в документах о постройке корабля «Орел» слово приобрело современный вид.

Трудно судить, что именно обозначало тогда это слово, но за прошедшие века оно не забылось, хотя внешний фонетический облик и значение менялись неоднократно. Когда новая Россия начала восстанавливать флот при Алексее Михайловиче, это слово стало обозначать военное судно с полным парусным вооружением, и так было до тех пор, пока существовал парусный флот. В наше время корабль – общее название всех военных судов и/или судов военно-морского флота, то есть, если коротко, только тех, на которых развевается Андреевский флаг, обозначающий принадлежность к ВМФ. А у поэтов это - любое плавсредство. Именно они сочиняют подобное: «Капитан, капитан, улыбнитесь, ведь улыбка – это флаг корабля».

На севере, долгие века слово «корабль» обозначало любое крупное, добротное судно, что и было записано В.И. Далем. Каждый любознательный и неленивый может проверить. Это значение в устной речи там сохранилось до сего дня. К концу XVIII века, когда начал складываться современный общенациональный русский язык, слова «корабль» и «судно» встали на свои места и приобрели современное значение. Более того, в 1853 году, когда было опубликовано «Положение о званиях морских специалистов», это было закреплено юридически. Там же были определены такие понятия как «командир корабля» и «капитан судна». А спустя 150 лет журналист говорит или пишет «капитан корабля» и не морщится. Не замечает, что употребляет алогизм. Этот филологический термин обозначает в просторечье «сапоги всмятку» или «яйцы в сапогах».

– так по-гречески Геродот записал для нас, потомков: «так зовутся эти египетские суда».

Слово встречается у Диодора, Эсхила. Первоначально у египтян обозначало плот, потом судно, сохранилось в форме «барит» у современных коптов. От греков оно попало в древний Рим и пошло гулять по всей Европе, производное от этого корня есть у всех европейских мореходных народов. Русскому языку досталось не одно: барка, баркас, баржа, барк, баркентина.

Древнегерманское skipa «сосуд» дало немецкое Schiff и английское ship, норвежское skip «судно», скандинавское skipan «набирать команду», откуда пошли французское еquipage «экипаж» и еquiper «снаряжать судно». Родственные слова объясняют его: литовское skipti «рубить, вырубать»; латинское cippus «полено, межевой кол»; английское shape «женские половые органы», shame «стыд». Русскому языку достались шкипер и экипаж.

Грустно и смешно слышать и видеть, как наши журналисты готовят репортажи на морскую тематику, будто бы родились и выросли среди монгольских аратов в центральной Евразии вдали от морей, в России не получили никакого образования, читать по-русски не умеют, словарями не пользуются. Именно такое создается впечатление у любого российского моряка, когда он слушает российское радио и смотрит российское ТВ. Всякое явление имеет объяснение, в том числе и всеобщее невежество тех, кто публично пишет и говорит. Общеизвестно, что общенациональный литературный язык вырабатывается веками, за основу выступает какой-нибудь диалект центра экономики, предпринимательства, культуры. Чаще всего таким центром выступает столица, но не всегда, есть исключения. Если взять Афины, Лиссабон, Лондон, то это не просто столицы, это порты, которые на протяжение многих веков притягивали к себе экономику и активное население. В греческом, португальском, английском нашей филологически-морской проблемы не существует. Немецкий язык возник как нечто усредненное, неопределенное, это язык театральной сцены. Итальянский возник во Флоренции благодаря Данте, а столицей стал Рим. В немецкий морская лексика пришла из нижненемецкого, это почти нидерландский. В итальянском таким источником стал генуэзский диалект, который дал множество морских и коммерческих терминов для европейских языков, но в самом итальянском они малоизвестны и плохо понимаемы. Более того, немецкий и итальянский языки распространены на сравнительно небольшой площади, сравнительно – если сравнивать с русским, португальским, испанским, английским языками. Однако носители диалектов этих языков на слух не понимают друг друга. Для русского языка таким центром стала Москва. Как доказал Зализняк А. А., который много лет изучает и переводит новгородские берестяные грамоты, на московский говор сильное влияние оказал новгородский, но, очевидно, недостаточное. Москва провозглашена портом пяти морей, но в основном живут там моряки и речники паркетные, а не водоплавающие. Те, кто владеет и употребляет морскую лексику, живут и работают на окраинах страны и по берегам крупных рек. Такова судьба нашей страны. Но если языковой глухарь, который живет и трудится в портом городе, может публично сказать: «капитан корабля плавает по морю…», «торговый корабль отплывает…» или нечто подобное – ему оправдания нет. Напомню поморскую поговорку: «Бревно, говно и щепка по морю плывет, моряк ходит, гость ездит, рыбак пашет…»

Так будем же внимательны, когда говорим и пишем! Будем называть вещи своими именами. Llama vino el vino, pan el pan, entonces todos te comprenderбn – называй вино вином, хлеб хлебом, тогда тебя все поймут, так говорят испанцы.

Итак, вывод таков:
судно – и первоначально и сегодня – это плавсердство, сооруженное человеческими руками и предназначенное для мореплавания, чаще всего подразумевается торговое,
корабль – частный случай судна, предназначенный только для военного мореплавания.

Автор: Андрющенко Н.С. - моряк, переводчик;Flot.com