[Бен Джойс]

Штрихи к повседневной жизни на борту британского фрегата конца XVIII века

Отрывок из книги ПОРОХОВОЙ ЮНГА английского писателя Пола Досуэлла

Глава 4. «Миранда» выходит в море
………………………………………

После выхода из порта повседневная жизнь на “Миранде» круто изменилась. Некоторыми ночами, в зависимости от смены вахт, мы имели только четыре часа для сна. Были также перерывы после полудня и вечером, когда можно было бы вздремнуть, но корабль не был снабжен уютными диванчиками и креслами. Я был измучен этой постоянной нехваткой сна, особенно на ужасных длительных ночных вахтах около 4 часов утра. В то время как другие матросы мечтали о вкусной еде и о женщинах, я тосковал по свежезастеленной теплой постели и возможности находиться в ней до тех пор, пока усталость не покинет мое тело.
В определенном смысле жизнь на «Миранде» была такая же, как и на «Франклине», тот же круг ежедневных занятий – чистка, уборка, ремонт. Но привыкать жить среди такого громадного количества людей на таком ограниченном пространстве не представляло никакого удовольствия. Ночами мы спали в кубрике буквально плечом к плечу на подвесных койках. Несмотря на непрерывный шум, складывающийся из храпа, отрыжек, пердежа, разговоров во сне и кошмарных выкриков, которые окружали меня, я ухитрялся крепко засыпать. Я так изматывался к концу каждого дня, что проспал бы, наверно, великий лондонский пожар.
Но я никак не мог привыкнуть к побудке. При пронзительных звуках боцманской дудки мы пробуждались от глубокого сна и должны были немедленно вскочить на ноги. Нерасторопным обрезали подвеску койки или охаживали их линьком.
После ночи в битком набитом пространстве болела голова, и во рту ощущался неприятный привкус меди – как будто я спал с медяком, положенным под язык. Полагаю, что недостаток свежего воздуха был тому причиной.
Встав, мы скатывали наши койки и помещали их в сеть вдоль борта корабля. Деревянный брус под сетью был промаркирован присвоенными нам номерами, так что каждый точно знал, куда поместить койку. Мой номер был 195. Предполагалось, что размещение коек вдоль борта таким образом служило защитой от мушкетных пуль и осколков. Затем мы облегчались в гальюне, расположенном в носовой части. На всю команду в 250 рядовых моряков было только два сидения, и первым делом матросы лезли на бушпритную сетку с подветренного борта и мочились прямо в волны. При бурном море и сильном ветре холод пронизывал не хуже кинжала. Начало дня было жестким – особенно после тепла и духоты кубрика – и мгновенно прочищало голову от остатков сна.
Я с возмущением узнал, что у капитана Мандевилла имелось два личных клозета, с обоих бортов его большой каюты, и он мог в любое время использовать подветренный борт. На фрегате даже у офицеров не было своих клозетов, но, по крайней мере, у них были каюты, ночные горшки и слуги. Мы, рядовые матросы, не имели ничего. Поначалу я очень смущался сидеть на толчке в компании нетерпеливой очереди моряков, находящихся в различной степени нетерпения. К толчку был прикреплен канат, распушенный конец которого болтался в воде. Закончив опорожнять кишечник, канат вытаскивали и подтирались этим концом. Я старался не думать о том, что вся команда использует один и тот же канат.
.................................................. .................................................. ........
«Миранда» - британский королевский фрегат конца 18 века;
«Франклин» - британское торговое судно, на котором служил юнга Сэм Уитчел, от лица которого ведется рассказ. В процессе рейса он был насильно рекрутирован в ряды королевского флота.