Увы, регулярная чистка теряет всякий смысл, если нарушены условия хранения меча. Тут возможны варианты: либо предмет сберегается подобно музейным реликвиям (в кладовой, в сундуке, сейфе), либо он выставлен на почетном месте. Как бы там ни было, первейший враг любого оружия — влага. Вовсе не обязательно поливать меч из ведра, чтобы загубить его на веки вечные. Естественной влажности воздуха будет вполне достаточно. Однако, поместив своего дружка у теплой печки, вы рискуете сберечь сталь, но потерять ножны и рукоятку — они рассохнутся. Здоровая и долгая жизнь меча зависит от разумного соблюдения всех составляющих: нормальной атмосферы, а также постоянного регламента.
Как правило, пятна ржавчины возникают в местах соприкосновения клинка с древесиной ножен, особенно если последние забиты внутри вековой грязью. Не стоит пытаться самому скрести или полировать старый клинок, рискуя загубить его окончательно. Такой меч следует отдать в руки специалиста, как больного везут к врачу.
Традиционно особо ценные клинки хранились и хранятся в первозданном виде, без ножен и рукояток, порой в толще масла или в особых ларях. Иногда в качестве контейнера выступают
сира-сайя (
Shira Saya), то есть
«белые ножны» из простой древесины, не тронутой лаком, кожей или металлом.
Причин две: голую сталь проще осматривать и обихаживать, но также от века ценностью меча почитался собственно клинок и только клинок. Полоса работы известного мастера могла за сто-двести лет поменять несколько комплектов монтировки, оставаясь собой. То, что ножны или рукоять также способны обладать высокой стоимостью, ничего не значило, а уж цуба и вовсе была самодостаточным феноменом. Если проанализировать историю монтажа всей массы холодного оружия мира, можно увидеть, что практически повсеместно мечи и сабли воспринимались как целостный, единый и неделимый объект, подвергавшийся лишь эпизодическим ремонтам. Немалую роль играло здесь то, что и в европейской, и в азиатской традициях крепеж осуществляли посредством заклепок, раз и навсегда. Разумеется, никакой разборки, полной или частичной, не предполагалось. В результате черенки рукояток у рабочих экземпляров уже XVII—XVIII веков оказываются проеденными ржавчиной почти насквозь, тогда как японские клинки гораздо более почтенного возраста порой выглядят так, будто вчера сошли с наковальни.
Когда меч выставляется в интерьере жилища в виде почетного экспоната или, как это делалось прежде, в качестве постоянно готового к бою оружия, традиция предусматривает опять-таки два варианта. Первый — размещение и большого, и малого мечей (иногда также длинного танто) на особой подставке, именуемой
«катана-какэ» (
на верхней фотографии). Её архитектура всегда одна — мечи лежат горизонтально, лезвием вверх, рукоятками влево, лицевой стороной наружу. Впрочем, чтобы удобно было мгновенно обнажить клинок, если в дом ворвутся грабители или просочатся ниндзя, мечи могли располагаться и наоборот, рукоятью вправо. В старые времена подобная предосторожность отнюдь не была лишней, а секунда промедления порой стоила жизни хозяину усадьбы и его домочадцам. Теперь мечи кладут как угодно, вправо и влево, не тревожась о безопасности.
Строго говоря, это — пристанище
«дай-сё», пары «катана + вакидзаси». Если же, вопреки своему названию, подставка использовалась для размещения тати, его клали лезвием вверх, но обычно для мечей такого рода, а также для уникальных, дорогих экземпляров существовали стойки принципиально иного рода, именуемые
«тати-какэ». Меч располагался вертикально, с небольшим наклоном, рукояткой вниз (как правило, но не всегда), фиксируясь выемкой верхушки.
Это возвышенный и торжественный стиль. Полководцы и вельможи, усевшись на татами, держали меч под рукой именно в таком положении. И точно так он стоял в самом почетном месте дома — в нише «камидза», обители духов.