|
Гость
|
Русские поэты о море
Цветаева Марина Ивановна
Марина Цветаева родилась 26 сентября (8 октября) 1892 году в Москве. Её отец, Иван Владимирович, - профессор Московского университета, известный филолог и искусствовед; стал в дальнейшем директором Румянцевского музея и основателем Музея изящных искусств. Мать, Мария Мейн (по происхождению - из обрусевшей польско-немецкой семьи), была пианисткой, ученицей Антона Рубинштейна.
Детские годы Цветаевой прошли в Москве и в Тарусе. Из-за болезни матери подолгу жила в Италии, Швейцарии и Германии. Начальное образование получила в Москве; продолжила его в пансионах Лозанны (Швейцария) и Фрайбурга (Германия). Огромное влияние на Марину, на формирование её характера оказывала мать. Она мечтала видеть дочь музыкантом.
После смерти матери от чахотки в 1906 году Марина с сестрой Анастасией остались на попечении отца.
Марина начала писать стихи - не только на русском, но и на французском и немецком языках - ещё в шестилетнем возрасте.
Стихотворение А.С. Пушкина “К Морю”, как и многие его произведения, было не менее значимо для судьбы Цветаевой . Прочитав его, не раз повторяя про себя, она создала в своем воображении картину “своей” стихии, шумы которой слышны в “розовой австралийской раковине”. Это было видение: Пушкин, переносящий, проносящий над головой – все море , которое, по ощущениям маленькой Марины , было еще и внутри его. И когда Цветаева увидела море воочию, “с той первой встречи никогда не полюбила”. Её внутренний мир в очередной раз не совпал с образом реальной действительности; “её” море просто не вмещалось в узкие рамки земного бытия. Стихию с этого момента она стала отождествлять со стихами, что “оказалось – прозрением: “свободная стихия” оказалась стихами, а не морем , стихами, то есть единственной стихией, с которой не прощаются – никогда”.
Так А.С. Пушкин определил дальнейшую судьбу Марины Ивановны Цветаевой ; человеческий образ поэта, его стихи, проза, прочитанные в раннем детстве, формировали отношение Цветаевой к поэзии, делу поэта, жизни.
Образ моря у Цветаевой так же многолик, как и ее душа: это и бунт, и стремительность, и глубина, и опасность, и любовь, и неисчерпаемость. И себя, и свою душу она видит всегда «морской», даже ее имя Марина значит “морская” (“Душа и имя”):
Но имя Бог мне иное дал:
Морское оно, морское!
...Мечты иные мне подал Бог:
Морские они, морские!
...Но душу Бог мне иную дал:
Морская она, морская!
МЯТЕЖНИКИ
Спойлер: Что за мука и нелепость
Этот вечный страх тюрьмы!
Нас домой зовут, а мы
Строим крепость.
Как помочь такому горю?
Остается лишь одно:
Изловчиться - и в окно,
Прямо к морю!
Мы - свободные пираты,
Смелым быть - наш первый долг.
Ненавистный голос смолк.
За лопаты!
Слов не слышно в этом вое,
Ветер, море, - всe за нас.
Наша крепость поднялась,
Мы - герои!
Будет славное сраженье.
Ну, товарищи, вперед!
Враг не ждет, а подождет
Умноженье.
МОЛИТВА МОРЮ
С МОРЯ
поэма
Спойлер: С Северо-Южным,
Знаю: неможным!
Можным — коль нужным!
В чем-то дорожном,
— Воздухокрутом,
Мчащим щепу! —
Сон три минуты
Длится. Спешу.
С кем — и не гляну! —
Спишь. Три минуты.
Чем с Океана —
Долго — в Москву-то!
Молниеносный
Путь — запасной:
Из своего сна
Прыгнула в твой.
Снюсь тебе. Четко?
Гладко? Почище,
Чем за решеткой
Штемпельной? Писчей —
Стою? Почтовой —
Стою? Красно?
Честное слово
Я, не письмо!
Вольной цезуры
Нрав. Прыгом с барки!
Что без цензуры —
Даже без марки!
Всех объегоря,
— Скоропись сна! —
Вот тебе с моря —
Вместо письма!
Вместо депеши.
Вес? Да помилуй!
Столько не вешу
Вся — даже с лирой
Всей, с сердцем Ченчи
Всех, с целым там.
Сон, это меньше
Десяти грамм.
Каждому по три —
Шесть (сон взаимный).
Видь, пока смотришь:
Не анонимный
Нос, твердозначен
Лоб, буква букв —
Ять, ять без сдачи
В подписи губ.
Я — без описки,
Я — без помарки.
Роз бы альпийских
Горсть, да хибарка
На море, да но
Волны добры.
Вот с Океана,
Горстка игры.
Мало - по малу бери, как собран.
Море играло. Играть — быть добрым.
Море играло, а я брала,
Море теряло, а я клала
За ворот, за щеку, — терпко, морско!
Рот лучше ящика, если горсти
Заняты. Валу, звучи, хвала!
Муза теряла, волна брала.
Крабьи кораллы, читай: скорлупы.
Море играло, играть — быть глупым.
Думать — седая прядь! —
Умным. Давай играть!
В ракушки. Темп un petit navir`a [1]
Эта вот — сердцем, а эта — лирой,
Эта, обзор трех куч,
Детства скрипичный ключ.
Подобрала у рыбацкой лодки.
Это — голодной тоски обглодки:
Камень — тебя щажу, —
Лучше волны гложу,
Осатанев на пустынном спуске.
Это? — какой-то любви окуски:
Восстановить не тщусь:
Так неглубок надкус.
Так и лежит не внесенный в списки.
Это — уже не любви — огрызки:
Совести. Чем слезу
Лить-то — ее грызу,
Не угрызомую ни на столько.
Это — да нашей игры осколки
Завтрашние. Не видь.
Жаль ведь. Давай делить.
Не что понравится, а что выну.
(К нам на кровать твоего бы сына
Третьим — нельзя ль в игру?)
Первая — я беру.
Только песок, между пальцев, ливкий.
Стой-ка: какой-то строфы отрывки:
«Славы подземный храм».
Ладно. Допишешь сам.
Только песок, между пальцев, плёский.
Стой-ка: гремучей змеи обноски:
Ревности! Обновясь
Гордостью назвалась.
И поползла себе с полным правом.
Не напостовцы — стоять над крабом
Выеденным. Не краб:
Славы кирпичный крап.
Скромная прихоть:
Камушек. Пемза.
Полый как критик.
Серый как цензор
Над откровеньем.
— Спят цензора! —
Нашей поэме
Цензор — заря.
(Зори — те зорче:
С током Кастальским
В дружбе. На порчу
Перьев — сквозь пальцы...
«Вирши, голубчик?
Ну и черно!»
И не взглянувши:
Разрешено!)
Мельня ты мельня, морское коло!
Мамонта, бабочку, — всё смололо
Море. О нем — щепоть
Праха — не нам молоть!
Вот только выговорюсь — и тихо.
Море! прекрасная мельничиха,
Место, где на мели
Мелочь — и нас смели!
Преподаватели! Пустомели!
Материки, это просто мели
Моря. Родиться (цель —
Множиться!) — сесть на мель.
Благоприятную, с торфом, с нефтью.
Обмелевающее бессмертье —
Жизнь. Невпопад горды!
Жизнь? Недохват воды
Надокеанской.
Винюсь заране:
Я нанесла тебе столько дряни,
Столько заморских див:
Всё, что нанес прилив.
Лишь оставляет, а брать не просит.
Странно, что это — отлив приносит,
Убыль, в ладонь, дает.
Не узнаешь ли нот,
Нам остающихся по две, по три
В час, когда бог их принесший — отлил,
Отбыл... Орфей... Арфист...
Отмель — наш нотный лист!
— Только минуту еще на сборы!
Я нанесла тебе столько вздору:
Сколько язык смолол, —
Целый морской подол!
Как у рыбачки, моей соседки.
Но припасла тебе напоследки
Дар, на котором строй:
Море роднит с Москвой,
Советороссию с Океаном
Республиканцу — рукой шуана —
Сам Океан-Велик
Шлет. Нацепи на шлык.
И доложи мужикам в колосьях,
Что на шлыке своем краше носят
Красной — не верь: вражду
Классов — морей звезду!
Мастеровым же и чужеземцам:
Коли отстали от Вифлеемской,
Клин отхватив шестой,
Обречены — морской:
Прабогатырской, первобылинной.
(Распространяюсь, но так же длинно
Море — морским пластам.)
Так доложи ж властям
— Имени-звания не спросила —
Что на корме корабля Россия
Весь корабельный крах:
Вещь о пяти концах.
Голые скалы, слоновьи ребра...
Море устало, устать — быть добрым.
Вечность, махни веслом!
Влечь нас. Давай уснем.
Вплоть, а не тесно,
Огнь, а не дымно.
Ведь не совместный
Сон, а взаимный:
В Боге, друг в друге.
Нос, думал? Мыс!
Брови? Нет, дуги,
Выходы из —
Зримости.
Вандея, St. Gilles-sur-Vie, Май 1926 г.
[1] Речь идет о детской песенке (фр.).
ПОСЛЕДНИЙ МОРЯК
Спойлер: О ты - из всех залинейных нот
Нижайшая! - Кончим распрю!
Как та чахоточная, что в ночь
Стонала: еще понравься!
Ломала руки, а рядом драк
Удары и клятв канаты.
(Спал разонравившийся моряк
И капала кровь на мя-
тую наволоку...)
А потом, вверх дном
Стакан, хрусталем и кровью
Смеясь ... - и путала кровь с вином,
И путала смерть с любовью.
"Вам сон, мне - спех! Не присев, не спев -
И занавес! Завтра в лежку!"
Как та чахоточная, что всех
Просила: еще немножко
Понравься!... (Руки уже свежи,
Взор смутен, персты не гнутся...)
Как та с матросом - с тобой, о жизнь,
Торгуюсь: еще минутку
Понравься!..
15 сентября 1923
КАК РУКА С ТВОЕЙ РУКОЙ
Спойлер: Как рука с твоей рукой
Мы стояли на мосточку.
Юнкерочек мой морской
Невысокого росточку.
Низкий, низкий тот туман,
Буйны, злы морские хляби.
Твой сердитый - капитан,
Быстрый, быстрый твой корабль.
Я пойду к себе домой,
Угощусь из смертной рюмки.
Юнга, юнга, юнга мой,
Юнга, морской службы юнкер!
ПЕСЕНКИ ИЗ ПЬЕСЫ "УЧЕНИК"
Спойлер: 1
В час прибоя
Голубое
Море станет серым.
В час любови
Молодое
Сердце станет верным.
Бог, храни в часы прибоя -
Лодку, бедный дом мой!
Охрани от злой любови
Сердце, где я дома!
5. (МОРЯКИ И ПЕВЕЦ)
Среди диких моряков - простых рыбаков
Для шутов и для певцов
Стол всегда готов.
Само море нам - хлеб,
Само море нам - соль,
Само море нам - стакан,
Само море нам - вино.
Мореходы и певцы - одной материи птенцы,
Никому - не сыны,
Никому - не отцы.
Мы - веселая артель!
Само море - нам купель!
Само море нам - качель!
Само море - карусель!
А девчонка у нас - заведется в добрый час,
Лишь одна у нас опаска:
Чтоб по швам не разошлась!
Бела пена - нам полог,
Бела пена - нам перинка,
Бела пена - нам подушка,
Бела пена - пуховик.
7
- Хоровод, хоровод,
Чего ножки бьешь?
- Мореход, мореход,
Чего вдаль плывешь?
Пляшу, - пол горячий!
Боюсь, обожгусь!
- Отчего я не плачу?
Оттого что смеюсь!
Наш моряк, моряк -
Морячок морской!
А тоска - червяк,
Червячок простой.
Поплыл за удачей,
Привез - нитку бус.
- Отчего я не плачу?
Оттого что смеюсь!
Глубоки моря!
Ворочбйся вспять!
Зачем рыбам - зря
Красоту швырять?
Бог дал, - я растрачу!
Крест медный - весь груз.
- Отчего я не плачу?
Оттого что смеюсь!
МОРЯКИ И ПЕВЕЦ
Спойлер: Среди диких моряков - простых рыбаков
Для шутов и для певцов
Стол всегда готов.
Само море нам - хлеб,
Само море нам - соль,
Само море нам - стакан,
Само море нам - вино.
Мореходы и певцы - одной материи птенцы,
Никому - не сыны,
Никому - не отцы.
Мы - веселая артель!
Само море - нам купель!
Само море нам - качель!
Само море - карусель!
А девчонка у нас – Заведется в добрый час,
Лишь одна у нас опаска:
Чтоб по швам не разошлась!
Бела пена - нам полог,
Бела пена - нам перинка,
Бела пена - нам подушка,
Бела пена - пуховик. Молитва морю
Солнце и звезды в твоей глубине,
Солнце и звезды вверху, на просторе.
Вечное море,
Дай мне и солнцу и звездам отдаться вдвойне
Сумрак ночей и улыбку зари
Дай отразить в успокоенном взоре.
Вечное море,
Детское горе мое усыпи, залечи, раствори.
Влей в это сердце живую струю,
Дай отдохнуть от терпения - в споре.
Вечное море,
В мощные воды твои свой беспомощный дух
предаю!
ЮНГЕ
НАЯДА
Спойлер: Проходи стороной,
Тело вольное, рыбье!
Между мной и волной,
Между грудью и зыбью -
Третье, злостная грань
Дружбе гордой и голой:
Стопудовая дань
Пустяковине: полу.
Узнаю тебя, клин,
Как тебя ни зови:
В море - ткань, в поле - тын,
Вечный третий в любви!
Мало - злобе людской
Права каменных камер?
Мало - деве морской
Моря трепетной ткани?
Океана-Отца
Неизбывных достатков -
Пены - чудо-чепца?
Вала - чудо-палатки?
Узнаю тебя, гад,
Как тебя ни зови:
В море - ткань, в горе - взгляд, -
Вечный третий в любви!
Как приму тебя, бой,
Мне даваемый глубью,
Раз меж мной - и волной,
Между грудью - и грудью...
- Нереида! - Волна!
Ничего нам не надо,
Что не я, не она,
Не волна, не наяда!
Узнаю тебя, гроб,
Как тебя ни зови:
В вере - храм, в храме - поп, -
Вечный третий в любви!
Хлебопек, кочегар, -
Брак без третьего между!
Прячут жир (горе бар!)
Чистым - нету одежды!
Черноморских чубов:
- Братцы, голые топай! -
Голым в хлябь и в любовь,
Как бойцы Перекопа -
В бой...
Матросских сосков
Рябь. - "Товарищ, живи!"
...В пулю - шлем, в бурю - кров:
Вечный третий в любви!
Побережья бродяг,
Клятвы без аналоев!
Как вступлю в тебя, брак,
Раз меж мною - и мною ж -
Чту? Да нос на тени,
Соглядатай извечный -
(Свой же). Всё, что бы ни -
Что? Да всё, если нечто!
Узнаю тебя, бic,
Как тебя ни зови:
Нынче - нос, завтра - мыс, -
Вечный третий в любви!
Горделивая мать
Над цветущим отростком,
Торопись умирать!
Завтра - третий вотрется!
Узнаю тебя, смерть,
Как тебя ни зови:
В сыне - рост, в сливе - червь:
Вечный третий в любви.
Понтайяк, 1 августа 1928
.
|