[Natali]

К удивлению девушки Нассау оказался вполне пристойным городком. Дороги, мощёные светлым камнем, выглядели внушительно, а респектабельные дома придавали солидности каждой улице. Зелень была повсюду: и на просторных клумбах, и на ухоженных газонах, и в тенистых палисадниках. Завершало дивную картину великое множество цветов, заботливо посаженных чьими-то умелыми руками. На мгновение Сейбл почудилось, будто она попала в рай, однако уличный гомон да громыхание повозок по булыжной мостовой не давали забыться окончательно. Озираясь по сторонам, девушка никак не могла понять, за что отец так люто ненавидел Нассау? Изумление длилось ровно до тех пор, пока она не заметила, как менестрель давится смехом, глядя на неё, а Проныра крепится из последних сил, пытаясь удержать улыбку.
- У меня что, шутовской колпак на голове? – ни к кому конкретно не обращаясь, нахмурилась Сейбл – Чему это вы так развеселились?
- Кислая мина – признак плохого пищеварения, вот мы и радуемся. А сеньорита выглядит так, будто впервые попала на сушу.
- Н-да – она укоризненно покачала головой – Хватит зубы скалить! Займитесь делом.
Джек молча кивнул и послушно завертел вихрастой головой по сторонам. Фернандо возвёл очи к небу и шумно вздохнул. В полном молчании небольшая процессия подошла к храму Апостола Петра. Сейбл замешкалась на ступенях, оглядываясь по сторонам, но кроме чисто выметенного двора и аккуратного ряда надгробий не заметила ничего примечательного. Двери божьего дома были гостеприимно распахнуты, немного поколебавшись, Сейбл переступила порог и застыла у дверей. Вся внутренность церкви представляла собой нагромождение лавок, скамеек и утвари, разбросанных по всему помещению в таком хаотичном порядке, будто недавно здесь прошёл ураган. Падре, заламывая руки, ходил между поваленных стульев, натыкаясь на бронзовые подсвечники и тяжёлые литые канделябры.
- Святой отец – девушка устремилась к седобородому старцу – что тут произошло?
- А? – тот оторвался от созерцания порушенной мебели и уставился на Сейбл – Дитя моё, сегодня службы не будет. И завтра тоже…ох…
Старик схватился за сердце и опустился на ближайшую скамью, не в силах говорить. Этот жест выглядел бы театрально или даже комично в других обстоятельствах, но теперь девушка ни минуты не усомнилась в его искренности. Она присела рядом со старцем и, ухватив тонкое морщинистое запястье, нащупала пульс.
- О какой службе вы толкуете? Порядок бы навести, а потом уже о мессах думать… что же случилось, святой отец? – повторила она свой вопрос.
Старик сухо глотнул и пожевал морщинистыми губами, карие глаза его увлажнились и на впалых щеках блеснули первые слёзы
- Я не… не знаю…
- А сторож? А жители окрестных домов? Ну, должны же были видеть или слышать что-то?
- Я не знаю вас, чадо. И не знаю, что привело вас в мою скромную обитель именно сегодня.
Девушка прикусила губу, чувствуя себя полной идиоткой, но тут же приподняла точёный подбородок и представилась:
- Сейбл де Каван к вашим услугам.
- …де Каван? - в глазах старика промелькнули радость и удивление, но через мгновение они снова потускнели – я знал вашего отца. Когда-то мы были друзьями.
Теперь настала очередь Сейбл удивляться этому странному знакомству своего родителя. Ведь насколько она помнила, Эжен на дух не переносил приспешников церкви, называя их негодяями и лицемерами. За такое отношение к служителям Господа он был отлучён от церкви и в последствии погребён без подобающих молитв, на городском кладбище.
- Странно – вырвалось у девушки помимо её воли – вы же священник.
- Воистину ты его дочь – улыбнулся падре – Я говорил эти слова Эжену, повторю и тебе: пути господни неисповедимы, дитя моё.
Как бы ни было велико желание поговорить со стариком об отце, Сейбл не забыла о причине своего визита.
- Святой отец, а теперь вы сможете рассказать, что случилось?
- Если бы я знал! Сначала, думал, что это были масоны. Мне давно угрожали расправой, ведь мой приход, в отличие от других, воздерживался от оплаты мздоимцам. Но представьте себе моё изумление, когда утром они наведались в храм и были поражены увиденным. Даже денег предлагали на восстановление имущества. Но – старик замешкался и махнул рукой – я не принял сребреников от христопродавцев и выгнал прочь из святой обители. По здравом размышлении, думаю, что это не их рук дело.
- Но кто тогда? И для чего?
- Стар я стал, слеп и глух. Не вижу зла в людях, не слышу брани и мерзостей. Каждый для моих глаз, как светоч. И думать обратное – это значит убить Божью любовь в моём сердце. Не представляю, кому понадобилось ломать и рушить обитель… не иначе, как сатана сотворил это непотребство.
Сейбл закатила глаза к небу и обречённо вздохнула. Несколько минут она в раздумьях покусывала губы, а потом взяла морщинистую руку старика в свои тёплые ладони:
- Вот что, я пожертвую вам пять тысяч на восстановление храма. А вы пообещаете мне отслужить заупокойную мессу по моему отцу. Вы согласитесь принять от меня эти деньги?
Старик подскочил на скамье и замер, глядя на девушку, широко раскрытыми глазами. Рот его беззвучно открывался и закрывался, но он не мог вымолвить ни единого звука. Поэтому просто закивал головой, как китайский болванчик. Сейбл огляделась вокруг и продолжила:
- Вот и славно. А теперь скажите, святой отец, знакомо ли вам имя дона Себастьяна из Санто – Доминго?
Его преосвященство к этому времени достаточно пришёл в себя, поэтому смог выдавить только одно слово:
- Нет.
- То есть, как? Вообще не слыхали о таком?
- Мне жаль, но…нет.
- Чёрт возьми – невольно вырвалось у девушки. Старик молча округлил глаза и вновь схватился за сердце – ох, простите, я хотела сказать, что сию минуту распоряжусь о деньгах.
Сейбл поднялась со скамьи, вернее, с обрубка, который от неё остался, и понуро направилась к ожидавшим её мужчинам. Коротко объяснив суть дела, она отослала Джека за деньгами на «Адриан», а сама, скрестив руки на груди, прижалась лбом к массивному распятию.
- Это тупик, Фернандо. Священник не знает дона Себастьяна. Я сдаюсь.
- Сейбл, погляди на меня! – требовательный голос проник в её сознание, и девушка неохотно повернула голову – Сдаёшься? Не узнаю тебя!
- Много ли ты знаешь обо мне? – едва слышно откликнулась она – Надоело! И загадки покойного испанца уже измотали. Пусть катится к чёрту со своими выдумками!
- Ш-ш-ш! Мы всё-таки в храме – Фернандо хмыкнул и взял её за руку – ну-ка, идём, осмотрим тут всё.
- В этом бардаке нечего разглядывать – заупрямилась девушка, однако послушно засеменила вслед за певцом. Фернандо обошёл всё по кругу, громко восхищаясь живописными фресками и мраморными статуями, которые были наполовину разбиты вандалами, оценил венецианские стёкла и барельефы. Сейбл безучастно поглядывала вокруг, не испытывая никакого желания бродить по осколкам былой роскоши. Однако, в какой-то момент её заинтересовала старинная фреска, большая часть которой была покрыта толстым слоем штукатурки. Воровато оглядевшись по сторонам, она убедилась, что священник успокаивает встревоженную паству на пороге святой обители, а Фернандо увлёкся изучением гобеленов. После чего девушка опасливо провела руками по стене и попыталась очистить фреску. Штукатурка под её пальцами податливо посыпалась вниз поначалу неохотно, а потом всё большими кусками. Немного погодя, на полу лежала груда извести. Шум привлек внимание, как старика, так и менестреля, юбка осталась безнадёжно испорченной, но результат превзошёл все её ожидания. В нише оказалось изображение мученической смерти Апостола Петра. Сейбл отступила назад и залюбовалась работой неизвестного мастера.
- Ого! Определённо у тебя талант, находить сокровища.
- Скажешь тоже – польщено хмыкнула девушка – лучше подумай, зачем красивую фреску замазали штукатуркой?
- Забавно – уронил Фернандо, разглядывая стену – обновления бывают во всех домах. Церковь не исключение из этого правила.
Сейбл не успела ничего ответить, как к ним подошёл Проныра, а следом и старый священник. Все замерли в благоговейном молчании. Неожиданно Фернандо подался вперёд и едва ли не впечатался носом в изображение. Какое – то время он внимательно изучал рисунок, а потом подступил к аббату
- Святой отец, давно ли вы проводили реставрацию? – ответом послужил лишь скорбный вздох. Однако Фернандо не собирался сдаваться и вновь обратился к священнику – Хотя бы приблизительно, год, два, три, пять лет назад?
- Чадо… - смиренно вымолвил старик – губернатор не жалует нас христиан. Как бы ни были щедры мои прихожане – этих денег хватает только-только, чтобы проводить богослужения и помогать нуждающимся. Посему ремонт нашему приходу не по карману. Хотя… лет десять назад один вельможа из старого света пожертвовал немалую сумму на восстановление обители. Тогда, вероятно, по недосмотру наёмными рабочими была замазана эта фреска. Господь прибрал их одного за другим сразу по окончании работ. Полагаю, за совершённый грех святотатства
- Да-да, по времени это совпадает с появлением на Архипелаге нашего общего знакомого – пробормотал менестрель, покосившись на девушку
- Грехи мои тяжкие – продолжал сокрушаться святой отец – простёрлись над обителью. Три дня назад ко мне подходили какие –то люди с тем же самым вопросом.
- Что-о?! – в один голос воскликнули трое гостей настоятеля и шесть удивлённых глаз уставились на старика.
- Кто же знал, что всё так обернётся – жалобно простонал тот в ответ. Сейбл успокаивающе похлопала священника по руке, велела принять деньги у Проныры и как можно скорее начать заниматься восстановлением разрушенного храма. Затем она вернулась к Фернандо и хмуро покачала головой
- Тот, кто опередил нас, тоже знает о сокровищах дона Себастьяна и хочет найти их первым. Но кто, чёрт побери, мог это сделать?
- Ш-ш-ш! – цыкнул менестрель – Кто бы это ни был, он не нашёл фреску. А она, судя по всему, является отправной точкой. Смотри, внимательно, ничего странного не замечаешь?
Сейбл впилась взглядом в картину и внимательно изучила детали изображения. Затем пожала плечами и скупо качнула головой. Фернандо добродушно усмехнулся:
- Мне доводилось видеть подлинник этой картины. Так вот, этой самой розы на ней никогда не было – девушка вновь подошла к изображению и наклонилась, чтобы лучше рассмотреть. Действительно, в самом низу была нарисована миниатюрная роза с пятью лепестками. Фернандо склонился к девушке – Это не простой цветок, он является символом невинности, мученичества, а также чистоты и целомудрия. Деву Марию называли, Розой Небес, а поскольку на ней не было греха, "розой без шипов". Rosa sine spinis или Divinum virgo.
- И что это нам даёт?
- Чёрт!
- Чш-ш! – хихикнув, зашипела на него Сейбл– мы в храме!
- Сей, я знаю, где спрятан клад! Ну, конечно! Какой же я осёл, почему раньше не догадался?!
- Ладно – ладно, если тебя это утешит: ты – осёл. Что дальше?
Обычно скорый на колкости, в этот раз он не нашёлся с ответом и несколько минут молча сверлил глазами стоявшую перед ним девушку. Однако вместо того, чтобы загладить свою вину, она с деланным безразличием выдержала его убийственный взгляд и только мило улыбнулась в ответ. Фернандо навис над ней и зашептал:
- Не знаю, что мне больше хочется убить тебя или поцеловать! – щёки Сейбл полыхнули ярким огнём – А теперь к делу. Обрати внимание, цветок изображен в основании картины, хотя места для размещения этой детали более, чем достаточно. Собственно, все стены можно было бы расписать розочками. Но по какой – то причине, художник счёл необходимым испортить именно эту фреску. Думаю, не по своей воле. У меня есть основания полагать, что нужное нам находится глубоко под землей. На Флориде есть заброшенный рудник, его раньше называли «Девичий прииск», там копатели добывали золото. И многие годы расширяли его, пока своды шахты не начали обрушиваться на головы старателей. В одном из лабиринтов была построена подземная часовня Деве Марии в надежде, что обвалы прекратятся. Но этого не случилось и шахту забросили. Там, на стенах часовни изображены точно такие же розы.
- У меня голова идёт кругом – жалобно отозвалась Сейбл – Но почему дон Себастьян не воспользовался этими сокровищами сразу.
- Ха – мужчина лукаво улыбнулся – мы ведь не можем знать наверняка, что именно там лежит. Возможно, там всего лишь его амурная переписка с хорошенькой фрейлиной.
- Да ну тебя – отмахнулась она, заранее отметая такую возможность – Столько сложностей из – за глупых писем? Нет, полагаю, там зарыто что-то ценное, иначе не стал бы дон Себастьян затевать историю с шифрами.
- А может быть, у дона был некий сообщник, который поправлял свои финансовые дела за счёт заброшенного рудника. Он и оставил там клад.
- Ой, ли… – недоверчиво протянула Сейбл
- Если бы дон знал наверняка, где находится его сокровище, то нашёл бы способ добраться до него за прошедшие десять лет. Думаю, дело обстояло так: дон избавился от своего напарника так же, как от церковных рабочих. Но по иронии судьбы не сумел выбить из него точных координат своего клада, ну, или перестарался с пытками. И когда нагрянула инквизиция, он указал на церковь Апостола Петра, но это не спасло его холёную шкуру.
Такие доводы девушка не могла оспорить, поэтому засобиралась в путь. Следующие три дня прошли в суете и приготовлениях к долгому переходу. Корабль под завязку набили провиантом, залатали паруса, а также частично обновили такелаж по просьбе Мак Дугала. В эти хлопотливые дни Сейбл выкроила несколько часов для встречи с падре и даже смогла пообщаться с ним о своём отце. Старик не сумел ей поведать ничего нового, разве только пару забавных рассказов о блудном нраве Эжена. Как выяснилось, де Каван не спроста ругал Нассау. В молодые годы он завёл интрижку с несколькими замужними матронами единовременно и едва не поплатился за эти вольности своей головой. Прежний губернатор заочно приговорил Эжена к повешению (Сейбл усмотрела в этом распоряжении некоторую предвзятость, но потом смекнула, что, по всей видимости, высокопоставленный рогоносец сводил личные счёты с любвеобильным французом). Своим указом губернатор чуть не угробил карьеру начинающего контрабандиста, которому в спешном порядке довелось искать новые лазейки для поставки запрещённых товаров из Европы. В тот нелёгкий период его укрывал от преследователей и всячески помогал никто иной, как настоятель только возведённой в Чарльстауне церкви апостола Петра
Падре был приятно удивлён, узнав, что его друг покончил с контрабандой и провёл остаток дней примерным отцом. Одно только стало новостью для девушки – тот факт, что её приёмный папаша был бастардом какого – то влиятельного вельможи из Старого Света. Эжен, как выяснилось, получил блестящее образование, а также щедрую сумму от своего родителя для дальнейшей жизни. Это многое объясняло: и обширные знания отца, и умение применять их на практике, и стремление передать всё лучшее любимой дочери. По пути на корабль Сейбл не раз и не два смахивала непрошеные слёзы, думая о своём благодетеле. Всякое бывало в их жизни. Она припоминала, как ревнивые мужья чуть не среди белого дня вытаскивали Эжена из коек своих неверных жёнушек, и нередко он возвращался домой с кровоподтёками на физиономии. Устраивать дуэли никто не желал, все знали, что мастерство де Кавана превосходило самые смелые ожидания, поэтому скандалы и распри заканчивались посиделками соперников в трактире и честным – пречестным словом больше не ходить к их жёнам. К сожалению, ни одна возлюбленная не смогла подарить ему наследника, поэтому де Каван обожал и берёг свою единственную дочь, как зеницу ока. И за это Сейбл была благодарна своему отцу, как при жизни, так и после его безвременной кончины.
Каким бы ни было прошлое, девушке предстояло проторить свою дорогу на поле жизни и оставить свой след в путанице бесконечного множества шагов. Стоя на мостике своего корабля, она глубоко вздохнула и распрямила плечи, глядя в бесконечную морскую даль. Глаза её горели, словно изумруды. По пути на «Адриан» она приняла судьбоносное решение, о котором собиралась поговорить с Фернандо. Случаются в жизни такие минуты, когда человек после долгого колебания вдруг находит опору в глубине своего сердца и наступает та самая точка невозврата, после которой отпадают любые сомнения. Девушке ещё предстоял серьёзный разговор с улыбчивым менестрелем, а пока …
Их ждал переход во Флориду и несколько недель на то, чтобы обдумать волнующий и неведомый «завтрашний день» с тем человеком, которого она выбрала в спутники жизни.