[Дон С.]

Начавшийся было пожар был успешно ликвидирован, правда, половина здания успела изрядно обгореть. Трупы, дабы не портить пейзаж и не привлекать излишнего внимания, убрали; пленных связали и сложили в тени дома. На всякий случай к ним присоединили и хозяина гостиницы.
Гостиница, по-видимому, была опорной базой некой местной банды. Уничтоженные прошлой ночью разбойники, скорее всего, работали на её владельца. В хорошо замаскированном погребе, который находился под руинами кухни, было обнаружено большое количество разного рода ценностей – одежда, украшения, дорогие товары и многое другое. Вход в подземелье располагался не в самой гостинице, а в небольшом флигеле, расположенном почти вплотную к основному зданию. Там путешественники обнаружили немалые запасы оружия на любой, что называется, вкус. Пистолеты, мушкеты, аркебузы, мечи, глефы, булавы… Нашлись и арбалеты, некоторые даже были заряжены. По-видимому, сей арсенал копился годами. Плохое снаряжение и подготовка местных «романтиков с большой дороги» объяснялось отсутствием достойных противников и жадностью самого хозяина. Каковая в итоге и вышла ему боком.
Потери группы были сравнительно невелики – кроме несчастного Жерара никто особенно не пострадал. Из Девятки в живых осталось трое – причём один явно был уже не жилец. В плен удалось захватить и командира, тот отделался малой кровью. Последний из боевиков был весь перебинтован, ему крепко досталось от Рамона. Рядом с ними лежал хозяин гостиницы, связанный по рукам и ногам. Он почти не пострадал, если не считать ударов сапогами по почкам, полученных от миролюбиво, в общем-то, настроенных путешественников.
Пока солдаты вместе с матросами Теодора собирались в путь, капитан решил допросить пленных. Мендоса присоединился к нему. Начать решили с Девятого.
- Кто вы? На кого работаете? – начал было Теодор.
Чёрный капюшон повернулся к нему и пару раз мотнулся в разные стороны. Капитан несколько растерялся.
- Я спрашиваю, кто вы такие?! – не слишком уверенно повторил он вопрос.
- I don't understand… - невнятно проговорил пленный.
- А ну, дай-ка я, - Мендоса присел рядом с Девятым и что-то рявкнул по-английски. Пленный вытянулся в струнку, насколько это было возможно в его положении, и что-то ответил. Рамон стащил с его головы капюшон плаща, тот попытался воспротивиться этому, но ничего не смог поделать. Командир оказался нестарым ещё человеком, но с длинными седыми волосами, убранными под тонкой работы изящный золотой обруч, напоминающий корону. Особой приметой его, сразу бросающейся в глаза, был глубокий шрам, протянувшийся ото лба до щеки, пересекающий левый глаз.
Мендоса продолжал допрос, а Теодор, в своё время так и не удосужившийся как следует заняться изучением английского, с любопытством изучал снаряжение пленников. Помимо пресловутых полуторных мечей и необычных в этих местах готических доспехов внимание капитана привлекли серебряные кольца – у каждого из Девятки было такое, - надетые поверх стальных перчаток. Они были покрыты какими-то рунами, а в центре композиции был изображён скалящийся череп. Теодор невольно наклонился, чтобы рассмотреть кольцо поближе, и протянул к нему руку. Однако пленный, заметив это, дёрнулся и жутко зашипел:
- My precious-s-s-s…
Капитан отшатнулся, Мендоса повернулся к нему, и в этот момент Девятый, немыслимым образом изогнувшись, выхватил из складок плаща кинжал, рванулся в сторону что было сил и бросился грудью на кинжал. Раздался душераздирающий хруст, пыль под ним мгновенно окрасилась в багровый цвет. Рамон и Теодор остолбенело уставились друг на друга, и тут подал голос бывший хозяин гостиницы.
- Не верьте ему! Он притворяется…
Мендоса решительно шагнул к Девятому и перевернул тело на спину. На землю осыпались осколки стекла, а живой и невредимый пленник с бессильной яростью зыркнул на толстяка. Тот хмыкнул и повернулся к Теодору.
- Ваша милость, я всё расскажу, только пощадите! Развяжите…
Рамон носком сапога оттолкнул в сторону осколки, ещё недавно бывшие бутылкой дорогого вина, и подобрал кинжал. Осторожно повертев его в руках, он нажал пальцами руки на острие кинжала, и клинок полностью ушел в рукоять. Убрал пальцы — и клинок выскочил обратно.
- Обманка, - он бросил кинжал Теодору и повернулся к пленному. – Повторять такие фокусы не советую, в противном случае я могу рассердиться…
Тот презрительно фыркнул и с преувеличенным вниманием уставился в небо.
- Ладно, займёмся им потом. Время не ждёт, я не хочу, чтобы сюда нагрянули их неведомые бойцы. Кажется, вам хотел что-то рассказать другой наш... А где толстяк?
Теодор обернулся. Хозяин, неведомо как освободившись от пут, полз сквозь высокую траву, с головой скрывавшую его. Поняв, что его побег находится на грани срыва, он вскочил и, петляя и спотыкаясь, помчался к лесу.
- Куда?! – взревел Мендоса. – Всё равно поймаем!
Но внезапно в траве возле самого леса мелькнула стремительная тень. Толстяк сдавленно взвизгнул, бросился в другую сторону, и в ту же секунду в воздух взвился мощный ягуар. Он вцепился в свою жертву и повалил её на землю, но тут раздался выстрел. Раненый зверь яростно зарычал, но второй выстрел отбросил его в заросли. Он дёрнулся и затих. Мендоса опустил пистолет:
- Проклятье!
- Берём пленников и отправляемся. Мы и так уже сильно задержались, – предложил Теодор.
Так и поступили. Оказалось, что третий, наиболее пострадавший «штурмовик» во время допроса благополучно испустил дух, так что в живых осталось лишь двое. Погрузив их в дилижанс под присмотром солдат, путешественники отправились в путь, надеясь до вечера прибыть в Мехико.