Бал оказался великолепен и остался бы таким до конца, если все не испортило внезапное недомогание Алекса. Эрин отметила, что в тот вечер он был бледен и невесел, однако на все вопросы он только с улыбкой отмахивался, уверяя, что все в порядке. То, что это не так, стало ясно позже, когда капитану стало совсем плохо. Забеспокоившаяся Эрин увела его на корабль, где судовой врач подтвердил лихорадку.
Доверив Алекса врачу, капитан исчезла на борту «Пса» и вернулась, как всегда с травками. Покосившись на зелье, лекарь все же не стал возражать против ее вмешательства. Благодаря их общим усилиям жар удалось сбить довольно быстрыми темпами, а сам Док, наконец, уснул.
Однако стоило капитану забыться, на палубе послышалась возня. Вышедшая на шум Эрин заметила незнакомого человека, одетого матросом, яростно доказывавшего что-то вахтенному.
- У меня записка к капитану, я же сказал! – возмущался незнакомец.
- А я говорю, к нему нельзя. Отдавай записку и проваливай!
- Велено передать лично!
- Кем велено? – спросила Эрин подходя ближе.
- О, мисс Эрин, и вы здесь! У меня послания от капитана Шахиррима – для вас и Алекса.
- Алекс болен, к нему действительно нельзя. Давай, я передам ему.
- Ну, вам-то можно, - успокоился матрос, протягивая конверт. – Не то, что этому мошеннику.
«Мошенник» яростно сверкнул глазами и хотел было ответить, но посыльный уже скрылся в шлюпке. Вахтенному ничего не оставалось, как с ворчанием вернуться к своей работе и оставить Эрин читать свое послание.
«Завтра к восьми склянкам жду у себя в каюте. Шахиррим».
Как не вовремя… Оставлять Алекса одного ей категорически не хотелось, но узнать, зачем они понадобились Шихирриму, столь неожиданно давшему о себе знать впервые после поимки Картрайта, тоже было нужно. Поэтому, заручившись обещанием врача не оставлять Дока ни на минуту без присмотра, следующим утром Эрин отправилась на корабль Шахиррима.