Капитан Уильям Блай - реальный капитан и герой книг "Бунт на "Баунти" (Нордхоф Чарльз, Холл Норман) и "Мятежники с ''Баунти'' (Жюль Верн), капитан трёхмачтового фрегата "Баунти".
В декабре 1787 года судно британского королевского флота «Баунти» отправилось из Портсмута на остров Таити, чтобы взять груз саженцев хлебного дерева. Англичане надеялись акклиматизировать эти растения на Антильских островах, дабы иметь дешевую пищу для рабов. Во время десятимесячного плавания, полного тягот и лишений, матросы и офицеры в полной мере испытали на себе тяжелый характер капитана. Опытный навигатор, служивший раньше под началом знаменитого Кука, Блай был вспыльчив, требователен до придирчивости, скор на расправу.
На Таити взяли на борт саженцы. Но ветры не благоприятствовали выходу судна в море. Шли недели. Гостеприимные таитяне, райский климат, обилие даров природы — все это действовало расслабляюще. Но стоило «Баунти» сняться с якоря, как вернулось прежнее: однообразная корабельная пища, палочная дисциплина, рукоприкладство офицеров, придирки капитана. Особенно острый конфликт вспыхнул между Блаем и помощником штурмана Флетчером Крисченом.
Уильям Блай мало чем отличался от большинства капитанов того времени. И если Крисчена поведение шкипера шокировало, то тут сказалась разница в их воспитании и происхождении. Достаточно вспомнить песни моряков XVIII века, чтобы понять: флот не располагал к сентиментальности.
Сын таможенного инспектора, Уильям Блай был записан моряком с восьми лет, в шестнадцать он уже служил. За флотскую жизнь Блай столько получил и раздал оплеух, что жестокое отношение к людям вошло в его кровь. Иного он не видел и представить себе не мог. С другой стороны, Крисчен по сравнению с Блаем был недурно образован, наслышан о гуманизме, к тому же был молод и не успел еще огрубеть.
Весной 1789 года напряженность на «Баунти» достигла критического предела. Капитан чувствовал приближение грозы. По традициям того времени, шкипер вовсе не обязан был доставлять всех членов команды живыми и здоровыми на родину. А вот за саженцы пришлось бы отвечать. Блай довел Крисчена до того, что молодой офицер принялся тайно сколачивать плот, вынашивая планы бегства — в открытом-то море! Но случай распорядился иначе — за бортом оказался сам капитан. 28 апреля после очередного оскорбления разгневанный Крисчен поднял мятеж и без единого выстрела захватил корабль.
Часом позже на воду спустили баркас, куда препроводили капитана. За ним последовали 18 моряков, оставшихся верными присяге. В баркас бросили недельный запас провизии и воды, компас, секстант, морские таблицы. Беспалубное суденышко не было рассчитано на девятнадцать человек и на сколько-нибудь длительное путешествие. Историки подчеркивают, что Крисчен ссадил капитана в безветренную погоду, в виду острова Коту и даже взялся буксировать баркас к этому острову. Это уже сам Блай принял решение плыть до ближайшей колонии европейцев — голландского поселения на Тиморе. Шесть тысяч километров его не устрашили — уж очень капитану хотелось побыстрее связаться с адмиралтейством и отомстить мятежникам.
После того, как баркас с Блаем и частью команды покинул «Баунти», когда в казалось бы безнадёжном морском переходе Блай вёл баркас без карт, по памяти, именно капитан был тем человеком, которому команда обязана спасением. Перед лицом опасности его храбрость и лидерские качества сделали его способным на великие дела. Он смог сплотить оставшихся с ним членов команды вокруг себя и спасти их жизни. Критики Блая по мелочам боялись гораздо больше, чем его нечастых наказаний кнутом.
Первым делом Уильям Блай направился к острову Тофуа, который он уже посещал десять лет назад с капитаном Куком. Необходимо было пополнить скудные запасы воды и пищи. Но риск плавания между рифами оказался напрасным. Едва туземцы поняли, что высадившиеся пришельцы вооружены не ружьями, а четырьмя саблями, тут же засвистели камни, выпущенные из пращей. Англичане ускользнули чудом, потеряв одного матроса убитым и прихватив лишь несколько кокосовых орехов. После этого никакие муки голода не могли заставить Блая пристать к обитаемым берегам — вплоть до Тимора.
Уильям Блай и его спутники пережили три недели штормов.
«Волны были до того велики, что парус провисал каждый раз, когда баркас оказывался между двумя валами, и неимоверно напрягался, несмотря на крохотный размер, когда мы скатывались с гребня. Не было речи об управлении парусом, ужасная стихия не давала ни секунды передышки». Так писал Блай, не предполагая, что впереди еще худшие бури:
«Ночь была ужасная. Волны с огромной силой обрушивались на нас, в страхе и тревоге мы вычерпывали воду. На рассвете все были в тяжелом состоянии, и я боюсь, что еще одна такая ночь повлечет за собой гибель многих из нас». У него хватало мужества вести дневник в этом аду. Но наступала «еще одна такая ночь»:
«Мы идем по ветру, а волны обгоняют и захлестывают нас. Приходится непрестанно быть начеку, малейшая ошибка рулевого нас погубит». Люди вычерпывали, вычерпывали, вычерпывали воду, тела и руки деревенели, а волны вновь и вновь переливались через борт...
В этом выдающемся морском переходе Блай преуспел и достиг Тимора спустя 47 дней после бунта на корабле. Он предпринял казалось бы невозможное путешествие длиной 3618 миль (6701 км). В свое время на Тиморе Уильям Блай написал исполненные гордости, но справедливые слова:
«Наше плавание было одним из самых удивительных, какие когда-либо совершались, если учесть его протяженность, а также почти полное отсутствие необходимого».
Крисчен и его единомышленники после долгих мытарств достигли острова Питкэрн, сожгли «Баунти» и основали колонию. О колонии на Питкэрне Блай узнал слишком поздно: планы мести остались нереализованными. Потом капитан еще долго служил на флоте.
Многочисленные исследователи, находя новые документы, все глубже вникая в историю мятежа на «Баунти», отказались от прежней предвзятости. Блай не был злодеем. Жесток - да. Но не садист. Вспыльчив - да. Но отходчив.
Википедия
"Вокруг Света"