[Natali]

В свете лучей уходящего солнца Сейбл собрала некоторые из своих вещей и упаковала в небольшой дорожный саквояж. Платья, в которых её видели в городе, девушка без тени сожаления швырнула в тлеющие угли камина в большом зале. Языки огня лениво лизнули дорогие наряды и разгорелись жарким пламенем, пожирая шёлк, бархат, сатин и парчу, которые девушка,торопливо озираясь по сторонам, подкидывала в широко раскрытую пасть гостиничного очага. Разворошив кочергой догорающие остатки одежды, Сейбл дождалась, пока ткань не превратится в пепел, и только после этого опрометью кинулась в комнатку наверху. Мишель дождался, когда его «соседка» прошмыгнёт в свои покои, расправил кружевную манишку на бархатном камзоле и вышел в коридор. Подхватил лёгкий саквояж Сейбл, забросил вглубь выделенной ему «кельи» и спустился в общий зал. Он прекрасно помнил, какие инструкции ему были даны накануне, поэтому действовал строго по плану. На сегодняшний день его задача заключалась в том, чтобы привлечь к себе как можно больше внимания, очаровать постояльцев и гостиничную прислугу, а также сделать всё возможное, чтобы уход капитана остался незамеченным.
В то время, как штурман собирался покорить всех своим обаянием, Сейбл безжалостно кромсала острым, словно бритва ножом красивые белокурые локоны парика. Окончив «стрижку», она примерила новую «причёску», посмотрелась в отполированный до блеска гостиничный поднос и осталась вполне довольна результатом. Из мутноватого «зеркала» на девушку смотрел симпатичный юнец, которому приличествовало служить пажом у высокопоставленной особы, а не околачиваться в постоялых дворах. Сейбл улыбнулась своему отражению, натянула ризы причетника поверх привычной одежды и едва не утонула в этом облачении. Чертыхнувшись, она взялась за иголку, наскоро подшила рукава и подол сутаны, чтобы не запутаться в них при быстрой ходьбе, а после с удовлетворением отметила, что складки просторного одеяния очень неплохо скрывают как её капитанский наряд, так и её оружие.
Всё было готово…
Перед уходом девушка с легким трепетом ещё раз осмотрелась вокруг, проверяя, не забыла ли она чего-нибудь. В пустой комнате о пребывании лжедочери дона Себастьяна напоминали только остриженные локоны парика. Сейбл прищурилась, глубоко вздохнула и осторожно покинула свою клетушку. В полутёмном коридоре стояла оглушительная тишина, казалось, что немногочисленные постояльцы и прислуга разом покинули этот кров. Но нет, первое впечатление оказалось обманчивым. Спускаясь к выходу, девушка отметила, что парадный зал до отказа набит людьми, а Мишель, стоя в центре комнаты, звучно повествует о морских путешествиях. Сейбл на цыпочках прокралась к входной двери и несколько секунд помедлила, прислушиваясь к эмоциональной речи француза:
- … и когда его щупальца почти разломили палубу напополам, а десяток матросов упали в бурную пучину моря, я выхватил свою саблю и разрубил скользкую голову отвратительного чудовища – слушатели потрясённо ахнули и как один разинули рты – могучие волны набегали одна за другой, наш корабль носило по воде, словно щепку….
Сейбл тихо засмеялась и, не ожидая продолжения небылицы, бесшумно выскользнула за порог. Пока всё складывалось как нельзя лучше. От стены массивного здания неслышно отделилась чья-то тень и приблизилась к девушке
- Мадам, лошади готовы. Наши люди будут ждать в условленном месте.
Сейбл вздрогнула от неожиданности, тихо чертыхнулась, а затем скупо кивнула головой:
- Хорошо, Джек. Теперь ступай на «Адриан», а мне пора...
Падре, как и обещал, ожидал девушку у церковной ограды, едва завидев Сейбл, он поспешил к ней навстречу. Придирчиво осмотрел с ног до головы и удовлетворённо кивнул:
- Тебя и не узнать, дитя моё. Вылитый юноша! А сейчас давай поторопимся, нас уже заждались, да и скоро совсем стемнеет.
Быстрым шагом они направились в сторону городской тюрьмы. Священник несколько раз оборачивался, чтобы посмотреть, насколько его юный «помощник» отстал или запыхался и каждый раз с удивлением отмечал, что девушка также быстро идёт за ним след в след, не выбиваясь из сил и не жалуясь. В полутёмных сырых коридорах каземата Сейбл слегка растеряла первоначальную уверенность, что всё получится без каких-либо проблем и затруднений. Для начала их попросили подняться к коменданту. Девушка уткнулась лицом в пухлую библию и едва не выронила серебряные ложечки и чаши, предназначенные для причастия. Она постаралась слиться с серой и мрачной стеной помещения, но всё - равно была замечена комендантом:
- Это ещё что такое? Святой отец, я вынужден отказать вашему спутнику в посещении заключённого. Мне поступило строгое распоряжение впустить только вас.
- Сын мой, обряд требует наличия причетника. Где это видано, чтобы попирали заповеди господа нашего из-за каких-то мирских распоряжений?
- И всё-таки нет. Даже не просите – комендант повернул суровое лицо к Сейбл – а ты, юноша, выйди и обожди в коридоре.
Девушка юркнула за дверь и судорожно вздохнула, это был крах. Если падре отправится один и спросит у заключенного о дочери дона Себастьяна, обман будет моментально раскрыт. Но ещё хуже, если комендант подойдёт к ней поближе или задаст несколько вопросов, на которые придётся отвечать. И тогда петля виселицы неминуемо коснётся её загорелой шеи, ведь звонкий девичий голос не утаить и не спрятать. Сейбл испуганно озиралась по сторонам, пытаясь сообразить, в какой стороне здесь выход, но в каменном лабиринте тюрьмы понять это было очень сложно. Оставалось ждать и надеяться на чудо. Охранник, стоявший у самой двери, хлопнул девушку по плечу и гоготнул:
- Чего боишься, малец? Небось, не обидим - Сейбл втянула голову в плечи, затравленно посмотрела на мужчину и сухо сглотнула – ну, что притих, звать-то тебя как?
Девушка стала отчаянно жестикулировать и глухо мычать в такт движениям рук. Стражник ошеломлённо посмотрел на это представление и участливо пожал плечами:
- Ты немой, что ли, парень?
- Ага – сразу же отозвалась Сейбл и покраснела до корней волос
- Понятно теперь, почему ты в святоши подался – он повторно шмякнул её по плечу и отошёл в другой конец коридора.
В то же самое мгновение дверь распахнулась с оглушительным скрипом, и, хвала создателю, наконец-то вышел священник.
- Ничего не бойся, дитя моё. Идём.
Они проследовали за стражником в глубину мрачного здания, а затем спустились по каменным ступеням в холодный сырой подвал. Стражник отдал священнику лампу и с поклоном указал на дверь в дальнем тёмном углу. Падре без колебаний направился вперёд, но прежде, чем его рука отодвинула тяжёлую щеколду, Сейбл тихо прошептала:
- Но как вам удалось уговорить коменданта, святой отец? До этого дня я не верила в чудеса.
Тот размашисто осенил себя крестным знамением и, хитро улыбнувшись, громогласно вознёс хвалу небесам. Затем с лязгом отворил тяжёлую дверь и вошёл внутрь крошечной одиночной камеры, где содержали дона Хусто, как самого опасного заключённого. Девушке хватило одного взгляда, чтобы узнать узника и начать действовать. Едва падре, состроив самую жалостливую физиономию, подошёл к испанцу и стал говорить о покаянии, она завязала платком нижнюю часть лица, отложила в сторону узелок с принадлежностями, размахнулась и со всей силы ударила священника по голове его увесистой библией. Тот удивлённо моргнул помутневшими глазами, слегка покачнулся, а после ничком упал на грязный каменный пол.
- Вы свободны, сеньор – сипло прошептала Сейбл – переоденьтесь в сутану священника.
Дон Хусто пошатываясь поднялся, не спуская глаз с неожиданного спасителя, а затем развёл руками:
- До сего дня я не верил в чудеса – при этих словах девушка хмыкнула – так, кого я должен благодарить за своё освобождение?
- У нас нет времени для авансов, сударь. Падре скоро очнётся. Давайте-ка, поторопимся.
Через четверть часа тяжёлая дверь с лязгом и грохотом отворилась и выпустила из сырой камеры священника с причетником. И тот и другой шли, низко опустив головы и надвинув до самых бровей тёмные капюшоны своих накидок. Падре тихо бормотал молитвы на латыни, не забывая при этом через каждые два – три шага осенять себя крестным знамением, а причетник с трудом нёс пухлую библию и узелок. Стражник принял тускло светящий фонарь, проводил его преосвященство до выхода и с поклоном удалился обратно в застенки каземата. Сейбл шёпотом подсказала дону Хусто направление, в котором нужно двигаться и они быстрым шагом отправились к месту, где их уже ждали. По тому, как её спутник замедлил шаг и неуверенно затоптался на месте, девушка догадалась, что они пришли. Трое разукрашенных индейцев стояли под раскидистым деревом и держали под уздцы лошадей. При виде приближающейся парочки один из них отделился от группы товарищей и уверенно подошёл к девушке. Та молча кивнула, затем хрипло пробурчала дону Хусто:
- Снимайте сутану, она вам больше не понадобится. Да, поживее.
Тот возмущённо отступил на шаг назад, смерил презрительным взглядом Сейбл, а затем с апломбом заявил:
- Если бы ты не вытащил меня из тюрьмы, юнец, я преподал бы тебе урок хороших манер.
Девушка коротко хмыкнув, прищурилась в ответ. Дон Хусто понял, что препираться бессмысленно и медленно стянул рясу священника. Индеец открыл пару мешочков на поясе, зачерпнул какой-то краски и щедро размазал её по лицу и торсу разъяренного испанца. Сейбл оценивающе посмотрела на дона Хусто и удовлетворённо кивнула:
- Хорошо, теперь вам предстоит отправиться на лошадях в бухту, через два-три дня за вами придёт корабль. Сударь, в ваших интересах не пытаться бежать. Эти люди убьют вас раньше, чем вы сделаете шаг в сторону. Ступайте, вон ваша лошадь – она иронично покосилась на испанца – надеюсь, вы сумеете удержаться в седле.
Тот сверкнул глазами и вздёрнув подбородок направился к лошадям. Сейбл стянула парик и отдала его индейцу:
- Айра, запомни, ты отвечаешь головой за этого испанца. Он мне нужен живым. Парик сожги, как прибудете в бухту. Удачи, лекарь. Она тебе не помешает.
Девушка подхватила сутану, оставленную на земле доном Хусто, проводила глазами удаляющуюся кавалькаду раскрашенных под индейцев людей, дождалась, пока не стихнет цокот копыт и стянула с себя опостылевшие одежды причетника. Осмотревшись по сторонам, она рысцой помчалась в противоположную от места встречи сторону, с одной лишь только мыслью: «теперь у меня всё получится»…