Пираты и всё, что с ними связано!Кто был самым известным пиратом, а кто благородным? Какие корабли строились во времена расцвета пиратства? Делитесь информацией и познавайте!
Информационный центр
Последние важные новости
Для укрепления нашей команды энтузиастов нужны: Веб-программист (php, js, mysql) Переводчики
В средневековых скандинавских языках слово «vikingr» означало «пират, корсар» — человек, который сколотил себе состояние или совершая морские набеги на берега чужих стран, или нападая на мирных путешественников в своих водах. Было и отвлеченное понятие viking, которое обозначало сам процесс разбоя за морем. Строго говоря, викингами следовало бы называть только тех людей, для которых разбой становился профессией. К обычным скандинавским крестьянам, купцам, поселенцам или ремесленникам того времени, да и к дружинникам, участвовавшим в династических войнах своих князей или в собственных «разборках», это слово вряд ли подходит. Тем не менее, именно скандинавские морские разбойники оказали наибольшее влияние на Европу того времени, и именно они с тех пор привлекают наибольшее внимание историков. Поэтому период скандинавской истории, начавшийся в 790-х годах (время первых известных набегов в Западной Европе), обычно называют «эпохой викингов». Этот период завершается примерно в середине XI века, когда набеги и переселения прекратились, обитатели поселений за пределами Скандинавии практически слились с местными жителями, а социальные изменения в самой Скандинавии привели к наступлению подлинного Средневековья. Слово «викинг» стало удобным термином для обозначения характерной культуры того времени, и поэтому мы теперь говорим не только о кораблях и об оружии викингов, но и об искусстве викингов, домах викингов и даже о сельском хозяйстве викингов, хотя людям той эпохи такие выражения показались бы совершенно бессмысленными.
Спойлер:
Современники также не называли разбойников-викингов «викингами». Англосаксы именовали их данами — по стране, откуда те пришли, франки звали Normanni — люди севера, германцы — людьми ясеня, возможно имея в виду их корабли, хотя корабли делали из дуба, ирландцы же употребляли или слово Gaill, что означает иностранцы, или Lochlannaigh — северяне; при этом они порой различали датчан и норвежцев: первые были черными чужеземцами, вторые — белыми чужеземцами. Испанские арабы звали викингов Majus — язычники, а на востоке славяне, арабы и византийские греки назвали их Rus или Ros (возможно, первоначально это было финское название шведов). Сами же скандинавы считали себя обитателями какого-то определенного места — «людьми из Вест-фольда», «людьми из Хордаланда», «людьми с возвышенностей» и так далее. Однако постепенно у них зародилось чувство национального единства; появились названия национальностей. Они также использовали слово Nord-menn — «северяне», иногда в ограниченном значении «норвежцы», но чаще в общем смысле «скандинавы»; второе значение привело к появлению в современном английском языке общих терминов Northmen, Norsemen и Norse. Происхождение самого слова vikingr неясно и весьма спорно. Наиболее общепринятое предположение — это то, что оно происходит от слова vik — «ручей, бухта, фьорд» и появилось потому, что пираты обычно прятались в бухтах и устьях рек, чтобы нападать на проплывающие мимо корабли и обеспечить себе базу для набегов вдоль побережья.
Изучению эпохи викингов зачастую мешают традиционные представления о свирепых и безжалостных варварах, сеющих страх и разрушение в постоянных поисках добычи, и поэтому многие менее сенсационные, но столь же важные аспекты этого периода оказались вне сферы внимания. В основном это происходит потому, что европейские летописцы того времени дают весьма одностороннюю картину: они (что вполне понятно) считали викингов только разбойниками и вымогателями дани. Эти авторы почти ничего не знали, да и знать не хотели, о жизни викингов, об их культуре и торговле и даже о том, почему и откуда они приходят. Хотя сведения в летописи могут быть вполне подлинными, общая картина оказывается искаженной как из-за эмоций летописца, так и из-за того, что он не упоминал о некоторых фактах, которых либо не знал, либо не считал нужным записывать. "Англосаксонская хроника" гораздо полнее других летописей, и ее авторы были информированы гораздо лучше, чем большинство хронистов, однако и там речь идет почти исключительно о войнах. Только одно или два случайных предложения говорят о заселении Дэнло, которое проходило в тот же период и имело гораздо более сложные и далекоидущие последствия. Нередко тщательное исследование названий мест и лингвистических данных – единственный способ заполнить пробелы в источниках.
Более поздние средневековые писатели часто оказываются куда пристрастней. Автор ирландского текста XII века "Война гойделов с чужеземцами" (то есть ирландцев с викингами), вспоминая об ужасах набегов викингов (которые он отнюдь не собирался преуменьшать), восклицает:
"Верно, хоть бы сто голов – равно прочных, железных – было на одной шее, и сто языков – острых, хорошо подвешенных, с приятной речью, медных, нержавеющих – в каждой голове, и сто голосов – громозвучных, хрустальных, неослабевающих в каждом языке, не могли бы они перечислить, или поведать, или перечесть, или рассказать, сколько претерпели все ирландцы вместе – и мужи, и жены, и миряне, и священники, и старцы, и юноши, и благородные, и подлые – мучений и тягот, и издевательств в каждом доме от этого войска жестокого, злобного, чужестранного, совершенно языческого".
Конечно, современные историки понимают, что средневековые авторы были небеспристрастны и многое преувеличивали, однако их собственные суждения порой оказываются не менее эмоциональными. Еще в 1930 году сэр Томас Кендрик, хотя и признавая, что некоторые поселенцы-викинги занимали свою землю вполне мирно, постоянно использовал такие выражения, как "грубые варвары", "грабители-головорезы", "бич окраин цивилизованного мира", "кровожадные и омерзительные варвары, враги общества, повинные в позорных и непростительных преступлениях – поджогах и резне". Единственное, что сэр Томас мог сказать в пользу викингов – это похвалить их ремесленное мастерство, о котором он говорит, что, "увидев сам корабль [из Усеберга]... уже никто не сможет более считать викингов IX столетия абсолютно гнусными и бездушными варварами".
Многие книги о викингах содержат похожие суждения, хотя, возможно, облеченные и не в такие сильные выражения. Тем не менее, существует и другая школа – в основном среди исследователей скандинавской литературы, чем среди тех, кто занимается европейской историей. Основываясь на героической поэзии скандинавов и исландских прозаических сагах, эти ученые рисуют достаточно положительный портрет викингов и их образа жизни, считая их чуть ли не средоточием всех добродетелей – отваги, выносливости, верности, любви к свободе и чувства чести. Действительно, в литературных источниках мы видим много героев, в полной мере одаренных этими качествами, которые, несомненно, вызывали восхищение в скандинавском мире. Очевидно и то, что в жизни исторические достижения викингов требовали много отваги и предприимчивости. Некоторые авторы так далеко зашли в своем поклонении викингам, что стали приписывать все положительное в характере англичан тому, что среди их предков были викинги, о которых Р.Л. Бреммер в 1923 году писал:
"...Отважное и выносливое племя, простые и героические мужчины и женщины. Сильные телом, хорошо сложенные, статные люди, по большей части красивые, зачастую – подлинно античной красотой. Их манеры были откровенны и безыскусны, их ум живо откликался на все возвышенные человеческие ценности – любовь, рыцарство, отвагу, свободу, справедливость... [Мужчины] в любом обществе были откровенны и веселы, верны слову, они не торопились впадать в гнев, в битве были бесстрашны, в дружбе – верны... Три великие добродетели – честь, рыцарство и любовь к свободе – часть бессмертного наследия, которое мы получили от наших скандинавских пращуров".
Сия блистательная картина, как уже было сказано, во многом основана на информации, почерпнутой из скандинавской литературы. И хотя эта литература во многих отношениях дает исключительно ценную информацию о духовном мире скандинавов, она также таит в себе ловушки для историка, который использует ее слишком некритически. Собственно эпохой викингов датируется только поэзия, и значительная ее часть (где постоянно говорится о воинской доблести, верности, чести, щедрости и несгибаемой отваге перед лицом Судьбы) выражает идеалы поведения героя, которыми восхищались аристократы и их дружинники, – идеалы, которые не имели прямого отношения к повседневной жизни крестьянина или купца, хотя, наверное, и могли вдохновить его в момент опасности. Хотя такие легендарные герои, как Сигурд Вёльсунг, и были постоянной темой для поэтов и художников, это отнюдь не значит, что каждый викинг хотел стать Сигурдом.
Что касается исландских саг, то они во многом – самые интересные из доступных нам источников. Однако их внешняя объективность и трезвый, реалистический тон скрывают много подводных камней. Ни одна из этих саг не была записана ранее XII века, и большинство из наиболее прекрасных и наиболее известных относятся уже ко второй половине XIII века. Наиболее ценные для историка саги делятся на две группы: биографии и другие рассказы о подлинных событиях, прежде всего жизнеописания норвежских королей и рассказы о ранней истории самой Исландии, и "семейные саги", где описываются жизнь и особенно междоусобицы отдельных исландцев, которые жили в X – начале XI века. Саги первого типа считались подлинной историей, если даже иногда там встречались неточности или легендарные сведения, а "семейные саги" представляли собой художественную интерпретацию прошлого, так что зерно традиции, на которой они вырастали, вполне могло оказаться искаженным. Люди, которые сочиняли эти саги, нередко были горячими почитателями древностей; они дорожили мельчайшим обрывком информации, стараясь заполнить пробел в 200 лет между своим временем и временем, когда жили те люди, о которых рассказывали. Но сам тот факт, что они так любили прошлое, заставляет задуматься: насколько же они его идеализировали? И разумеется, рассказчики его упрощали. Например, заселение Исландии часто объясняли только гордостью и гневом норвежских князей, чьей независимости угрожал король Харальд Прекрасноволосый. На самом деле заселение было частью гораздо более крупного движения, в котором решающую роль, возможно, играло экономическое давление. И все-таки при критическом использовании саги могут стать незаменимым источником по истории Скандинавии. Величайшим достижением в области исторических сочинений стал "Круг земной", великолепное собрание саг о королях Норвегии, составленное Снорри Стурлусоном в 1220-х годах. Снорри также многое знал о языческих мифах и древней поэзии, и без его работ на эти темы наши знания о скандинавской религии оказались бы гораздо более скудными.
В сагах мимоходом упоминаются многие стороны повседневной жизни – еда, одежда, сельское хозяйство, закон и многое другое. Эти сведения очень ценны: они как бы изнутри показывают обычную, негероическую сторону скандинавской жизни. Однако всегда есть риск, что автор мог быть бессознательно введен в заблуждение обычаями, принятыми в его собственное время. Иногда такие анахронизмы очевидны, а иногда их можно различить, только имея данные археологических изысканий. Вот хороший пример, связанный с домами. В "Саге о Греттире" ясно говорится, что в эпоху викингов дома состояли из одной большой комнаты, где происходила вся домашняя жизнь. Но один исландский ученый, уверенный в том, что в тот период столь примитивные обычаи уже не могли существовать, проанализировал термины, использованные во многих других сагах, и пришел к выводу, что все описанные дома содержали несколько комнат с разными названиями. Позднее археологические раскопки показали, что "Сага о Греттире" говорит правду. В других сагах содержались неточные описания домов, возникшие под влиянием устройства домов той эпохи, когда составлялись саги, а в третьих использовались настолько туманные выражения, что только открытие подлинных остатков позволило понять, что же они в действительности означают.
Другой недостаток "семейных саг" как источников знаний по эпохе викингов заключается в том, что их интерес сосредоточен исключительно на самой Исландии. Если один из героев отправляется за море, то это всегда лишь интерлюдия, о которой говорится в двух словах ("он отправился в Норвегию, где король любезно принял его", или "тем летом он отплыл в Ирландию; там совершал набеги три года и вернулся домой с большим богатством"). Если о похождениях героев рассказывается подробнее, то обычно это стандартная приключенческая история, которая мало что говорит о жизни в то время. Есть и исключения, прежде всего "Сага об Эгиле", однако в общем и целом герои "семейных саг" решают свою судьбу дома. Саги многое рассказывают о жизни внутри скандинавского общества, однако они мало что говорят о взаимодействии между Скандинавией и остальной Европой.
Таким образом, сформировать объективное представление о викингах на основе письменных источников чрезвычайно трудно. Кажется, что европейские летописи и скандинавская литература описывают два разных народа. И тех, и других можно подозревать в излишней пристрастности: одни видят врагов – сплошь в крови и в дыму пожарищ, другие – собственных идеальных предков в золотом сиянии героизма и возвышенных чувств. К счастью, некоторые современники, общавшиеся с викингами, смогли посмотреть на них более беспристрастно, и часто эти краткие, случайные сообщения оказываются наиболее полезными. Церковные историки, описывая деятельность миссионеров, иногда случайно рассказывают что-нибудь об условиях торговли или путешествий или сообщают некоторые факты о языческой религии; арабские географы дают замечательные описания обычаев шведских торговцев в России; византийский император рассматривает сезонные передвижения викингов вдоль торгового пути на Днепре. Перед нами открывается мир, конечно, не свободный от насилия, но здесь авторы, по крайней мере, отдают себе отчет в экономических факторах и не считают викингов каким-то мистическим бичом Божьим (как иногда казалось измученным жителям Запада).
Сверх того, археологи обнаружили множество материальных остатков, которые дают прямые и косвенные данные, позволяющие нам лучше понять эпоху викингов. Одним из главных археологических источников являются тысячи раскопанных погребений, поскольку большинство (хотя и не все) скандинавов снабжали умерших перед тем, как похоронить или сжечь, одеждой, оружием, инструментами и другими предметами. При благоприятном составе почвы погребения дают исчерпывающую информацию. Погребальный инвентарь может варьироваться от одного или двух простых предметов до роскошной обстановки княжеских погребальных курганов – кораблей со всей оснасткой, продуктов, кухонной посуды, саней, сбруи и множества других предметов повседневной необходимости богатого хозяйства. Курганы в Гокстаде и Усеберге (Норвегия) заслуженно считаются самыми знаменитыми из этих роскошных погребений, и дальше мы много будем говорить о том, что там было найдено. Однако все это богатство не должно затмевать бесчисленные небольшие могилы, содержимое которых говорит очень многое о быте средних слоев населения.
Дома раскапывают значительно реже, чем могилы, поскольку в большей части поселений викингов жизнь продолжалась в течение всего Средневековья, продолжается и сейчас; таким образом, для современного археолога особенную ценность представляют заброшенные поселения. Таких поселений много в Гренландии, где целых два поселения в Средние века полностью вымерли, а эскимосы не стали трогать их развалины. Есть еще одна исландская долина, которая после того, как расположенные в ней фермы в 1300 году уничтожил вулкан, уже больше не была заселена, и некоторые из этих ферм восходят к началу X века. Дома викингов рассеяны тут и там по Оркнейским, Шетландским и Гебридским островам; особенно замечательна прекрасная группа построек в Ярлсхофе на Шетландских островах: здесь передвижение песков "запечатало" дома, предохранив от последующих вмешательств.
Еще более интересны раскопки целых городов с их кладбищами, гаванями и защитными земляными сооружениями. Автор любой книги об эпохе викингов будет многим обязан тем археологам, которые изучали поселения в Бирке, Хедебю, Каупанге и Хельгё. Эти небольшие городки были прежде всего торговыми центрами, и поэтому обнаруженные там предметы бросают свет на экономические аспекты жизни общин викингов, показывая, какие товары импортировались и экспортировались и какими ремеслами занимались в самих городах. Изучение таких городов – длительный процесс. Требуется много сезонов раскопок и глубокий анализ, так что даже уже известные нам места раскопок могут дать новую информацию, не говоря уж о тех, что могут быть открыты в будущем. Другой тип крупного поселения, известный пока только в Дании, – это укрепленный военный лагерь, который, возможно, служил чем-то вроде казарм, предназначенных для армии, собравшейся для вторжения в Англию в начале XI века. Существует четыре таких лагеря, самый известный из них – Треллеборг.
Обнаружено более тысячи погребенных под землей кладов серебряных изделий – от небольших находок двух-трех монет и нескольких обломков украшений до целых груд сокровищ, которые весят 15 и более фунтов и состоят из нескольких тысяч монет, тяжелых колец или и того и другого. Такие клады находят не в погребениях, не на раскопках и не на местах, где стояли дома; для пущей безопасности их прятали в чистом поле, часто у подножия скалы или дерева, рядом со старым курганом или в каком-то другом подобном месте, которое владелец клада мог легко узнать, когда приходило время его вырыть. Если какая-то область особенно богата кладами, то это означает не только то, что ее обитатели были богаты, но и то, что они жили в постоянном страхе войны и пиратских набегов и что многим из них не удалось откопать спрятанное сокровище. Поскольку монеты легко датировать, то они точно показывают, в какой именно период происходили эти смуты. Иногда серебряные клады – это единственное свидетельство важности того или другого региона. Например, остров Готланд у побережья Швеции упоминается в письменном тексте периода викингов один-единственный раз, однако обнаруженные там сокровища доказывают, что это было богатейшее место во всей Скандинавии. Сама Скандинавия не производила серебра и вплоть до XI века не имела монетных дворов. Поэтому практически все обнаруженные там монеты иностранные – арабские, английские, франкские, германские – и пришли из-за границы в ходе торговых отношений, как добыча грабежа, как данегельд или как плата наемникам. Количество монет и место, откуда они были привезены, служат важными путеводными нитями, по которым можно проследить контакты викингов с остальным миром.
Наконец, следует упомянуть о резных камнях или камнях с надписями, поставленных в качестве памятников умершим, причем не над их могилами, а в таком месте, где их могло видеть как можно больше прохожих – у брода, древней дороги или в месте для собраний. Такие камни встречаются во многих областях Скандинавии, но два региона и две эпохи особенно ими богаты. Первый – это Готланд в IX веке (возможно, и в VIII веке, ибо дата является спорной), когда были выполнены изящные графические изображения, в том числе много человеческих фигур, битвы, процессии, плывущие корабли, всадники. Значение изображений зачастую остается загадкой, однако они являются очень ценными источниками для изучения внешнего вида мужчин и женщин того времени, поскольку реалистичные изображения человеческих фигур – большая редкость в искусстве викингов. Вторая группа происходит из Швеции XI века. Здесь изображений как таковых мало, однако в орнаментальных надписях упоминается имя умершего и того, кто воздвиг данный памятник, и нередко приводятся еще какие-либо подробности, например о личных качествах умершего, о том, какое положение он занимал в жизни, и о месте и обстоятельствах его кончины. Такая информация помогает нам понять общество викингов, хотя новые исторические сведения дает лишь изредка.
Жаклин Симпсон «Викинги. Быт, религия, культура»
__________________
Последний раз редактировалось Валькирия; 15.07.2016 в 19:42.
789 г. Нападение норвежских викингов на английский город Портленд.
793 г., 8 июня Викингами разграблен монастырь св. Кутберта на о. Линдисфарн. Начало "эпохи викингов".
794 г. Набег на о. Скай и о. Ратлин.
795 г. Первые документально подтвержденные набеги на Ирландию и Шотландию; захват островов Мэн (или 798 г.) и Иона.
796 г. Нападения на Ольстер.
799 г. Викинги "навестили" острова у берегов Аквитании.
800 г. Первые известные образцы скальдической поэзии; захват Фарерских островов.
802 г. Новое нападение на о. Иона.
806 г. Еще одно нападение на о. Иона.
808 г. Датский конунг Готфрид разграбил торговый центр Рёрик и переселил всех торговцев в Хедебю; нападение викингов на Землю бодричей.
ок. 810-1160 гг. Строительство системы земляных укреплений на Ютландском перешейке (Даневирке).
810 г. Даны напали на Фризию и обложили данью местных жителей; смерть датского конунга Готфрида.
811 г. Датский конунг Хемминг подписал мирный договор с королем франков Карлом Великим.
815 г. Людовик Благочестивый напал на Ютландию.
820-859 гг. Эмунд и Бьёрн (Швеция).
820 г. Вторжение во Фландрию.
822 г. Рейды на Ольстер и Лейнстер.
823 г. Папский легат Эбон, архиепископ Реймсский, прибыл в Данию с христианской миссией.
824-840 гг. Олав Гейрстадальв, сын Гудреда Охотника – правитель Вестфольда (Норвегия).
825 г. Первое поселение на Фарерских островах.
826 г. Датский конунг Клакк-Харальд принял христианство, его крестили в Майнце.
826 г. В Данию прибыл Ансгарий, основавший в Хедебю школу.
827 г. Клакк-Харальда изгнали из Дании, с ним уехали христианские монахи; набег викингов на побережье Астурии и Галисии.
829 г. В Бирку приехал христианский миссионер Ансгарий.
830-е гг. Нападения на острова в Бискайском заливе.
834 г. Даны разграбили Дорестад.
836 г. Рейд викингов в устье р. Маас и по р. Шельда; первое упоминание о викингах-вендах.
837 г. Вторжение в Уэссекс.
839 г. Шведские викинги добрались до Константинополя; нападение на пиктов.
840-863 гг. Хальвдан Черный, сын Гудреда Охотника – правитель Вестфольда (Норвегия).
841 г. Норвежцами основана "база" викингов в Дублине; некий Асгейр поднялся вверх по Сене и разграбил Руан; набег на прибрежные области Восточной Англии и Мерсии.
842 г. Захват Квентовика; 24 июня Захват Нанта.
843 г. Фризия перешла под власть викингов.
844 г. Первое появление викингов в Испании. Поражение от мавров в морском сражении у Тальята.
845 г. Посольство мавров во главе с придворным поэтом аль-Газалом к конунгу викингов; мятеж язычников вынудил христианских миссионеров покинуть Бирку; захват Гамбурга; 28 марта захват Парижа; нападение на Юго-Западную Англию.
847 г. Вторжение в Бретань.
849 г. Ансгарий нанес второй визит в Бирку.
850 г. Датский конунг Эйрик Барн разрешил возвести христианские церкви в Рибе и Хедебю; посланы миссии в Швецию; датские корабли вошли в Карлингфорд Лох (Ирландия); нападение на юг Уэльса.
851 г. Датчане выгнали норвежцев из Дублина; нападение на Корнуолл и вторжение в Юго-Восточную Англию.
852 г. Битва при Карлингфорде между норвежцами и датчанами, в которой датчане разбили противника.
853 г. Норвежцы прибыли в Ирландию с королевским флотом; набег на северный Уэльс; датские викинги совершили нападение на Землю Куршей.
854 г. Гибель датского конунга Эйрика Барна, сына Готфрида.
855 г. Шведские викинги напали на Землю Куршей.
856 г. Рейд на среднюю Луару.
857 г. Набеги в бассейн средней Сены. Рейд во внутренние районы Аквитании.
858 г. Столкновение между викингами на Нижней Сене.
859 г. Рейды викингов по рр. Уаза, Сомма и в междуречье средней Луары и Сены.
859-973 гг. Эйрик, сын Эмунда (Швеция).
859 г. "Варяжская дань" со словен, кривичей, веси и мери.
860 г. Шведские викинги и русы напали на Константинополь.
861 г. Поражение норманнов в морском сражение с маврами неподалеку от Гибралтара; разорение Памплоны; вторжение на р. Сомма; визит на северное побережье Исландии.
862 г. Приглашение Рюрика "на княжество"; Рюрик стал правителем Новгорода; рейд викингов по р. Марна.
863 г. Набег на земли в нижнем течении р. Рейн.
863-930 гг. Харальд Прекрасноволосый, сын Хальвдана Черного (Норвегия).
865 г. Высадка "великого войска" датчан в Восточной Англии; первый зафиксированный выкуп, выплаченный в Англии захватчикам – жителями Кента данам.
865-870 гг. Успешные кампании викингов против пиктов и королевства Стратклайд в южной Шотландии.
866 г. Даны захватили Йорк; утверждение в Британии области Датского права (Данело или Денло); ирландские и шотландские викинги обложили данью пиктов; сентябрь Отряд из 400 норманнов и бретонцев с Луары опустошил Ле-Ман, на обратном пути в местечке Бриссарт викинги разбили войско под командованием высших представителей знати Западной Франкии – Роберта Сильного, маркграфа Нейстрии, Рамнульфа, графа Пуату, Жоффруа и Геривея, а также графов Мэна.
869 г. В сражении с викингами погиб король Восточной Англии Эдмунд.
870 г. Даны захватили город Рединг.
870 г. Первые поселения викингов в Исландии.
871 г. Викинги перезимовали в Лондоне.
872 г. Сражение в Хаврсфьорде, Харальд Прекрасноволосый одержал победу над объединенным войском конунгов и ярлов юго-запада Норвегии.
873-923 гг. Бьёрн, сын Эйрика (Швеция).
873 г. Умер Ивар, правитель севера Ирландии, Гебридских островов и Шотландии; нападение на северную Германию и земли в низовьях р. Луара.
874 г. Основание первого постоянного поселения в Исландии; захвачена Мерсия.
875 г. Харальд Прекрасноволосый подчинил Оркнейские и Шетландские острова; вторжение датских викингов в Шотландию, колонизация прибрежных районов на севере.
876 г. Вторжение во Фрисландию; рейды в верхнее течение р. Шельда и на нижнюю Сену.
878 г. Датский конунг Гутрум предпринял попытку захватить Уэссекс, овладел Чиппенгемом, но затем Альфред в битве при Эдингтоне отразил наступление викингов. Стороны заключили Уэдморский договор, согласно которому Гутрум увел войско из Уэссекса и принял крещение; захват Руана и осада Парижа.
879 г. Умер Рюрик, которому наследовал Олег; набеги на нижнюю Эльбу.
880 г. Харальд Прекрасноволосый – единовластный правитель Норвегии.
881 г. Набег на нижнюю Сомму, поход на средний Рейн и в долину р. Мозель.
882 г. Рейд в междуречье Уазы и Марны; Олег стал князем Киевским.
884 г. Попытка вторгнуться в Кент.
ок. 885 г. Шведские викинги захватили Хедебю.
885-886 гг. ноябрь-октябрь Осада Парижа; даны потеряли Лондон.
886 г. Гутрум и Альфред заключили договор, в котором определялась система штрафов, защищавшая жизнь и собственность англосаксов, оказавшихся во власти данов; подписание договора между Альфредом (Англия) и Гутрумом (Дания), по которому признавался захват викингами территории к северу и востоку от Уэссекса. Образование Денло – области датского права.
888 г. Умер Римберт, преемник Ансгария в датской христианской миссии.
890-е гг. Рейд норвежских викингов в Бьярмию.
891 г., 1 сентября Поражение викингов при Лёвене в Германии, викинги покинули Брабант.
892 г. Разграбление Кельна и Бонна; набеги на междуречье Мааса и Мозеля.
894 г. Викинги построили крепости у реки Ли, примерно в 20 милях выше Лондона, и в Бриджнорте на Северне.
895 г. Поход к побережью Ирландского моря.
896 г. Вторжение в Эссекс, поход в верховья р. Северн, набеги на Уэльс и Мерсию. Часть викингов покинула Британию, оставив тех, кто решил осесть на острове; широкомасштабное вторжение в бассейн р. Сена.
кон. 890-х гг. Набеги норвежских викингов на земли эстов и куршей.
нач. 900-х гг. На Фарерских островах создан альтинг.
900 г. Время Тьодольва из Хвинира, скальда конунга Харальда Прекрасноволосого. Ему принадлежат "Перечень Инглингов" и щитовая драпа "Хаустленг".
900 г. Умер датский конунг Хельги.
902 г. Викингов изгнали из Дублина.
911 г. Нормандия передана во власть Ролло и его людей. Образование герцогства. Ролло получил во владение область, включающую современные департаменты Эр, Кальдавос, Манш, Орн и Сена Приморская.
912 г. Ролло принял крещение.
917 г. Викинги возвратили себе Дублин.
919 г. Рагнальд (Рёгнвальд), внук Ивара Дублинского, овладел Йорком.
923-993 гг. Эйрик Победоносный, сын Бьёрна (Швеция).
923 г. Поход на Йорк.
924 г. Нормандия расширилась за счет Бесана и Майна.
930-934 гг. Эйрик Кровавая Секира, сын Харальда Прекрасноволосого (Норвегия).
930 г. Время Эйвинда Погубителя Скальдов, скальда норвежских конунгов Харальда Прекрасноволосого и Хакона Доброго; открытие Винланда; заселение Гренландии.
932 г. Мятеж нормандцев-язычников.
933 г. В состав герцогства Нормандского включены Котантен и Авранш.
934-961 гг. Хакон Воспитанник Адальстейна, или Хакон Добрый, сын Харальда Прекрасноволосого (Норвегия).
934 г. Германский король Генрих Птицелов напал на Данию; шведы изгнаны из Хедебю.
936-957 гг. Горм Старый (Дания).
937 г. Британцы победили скоттов и викингов в битве при Брунанбурге; вторжение норвежцев на восточное побережье Англии.
939 г. Норвежское завоевание Северной и Средней Англии.
941-986 гг. Харальд Синезубый, сын Горма Старого (Дания).
944 г. Ирландцы разграбили Дублин.
948 г. Завоевание Нортумбрии.
950-е гг. Набеги викингов-вендов на острова Готланд, Эланд, южное и юго-восточное побережье Швеции.
951 г. Рейд на побережье Галисии.
954 г. Викинги потеряли Йорк; в битве у Стейнмора в Нортумбрии погиб Эйрик Кровавая Секира.
954 г. Хакон Добрый опустошил побережья Ютландии, Зеландии и датские земли в Швеции.
958 г. Харальд Синезубый стал королем Дании.
961-969 гг. Харальд Серый Плащ, сын Эйрика Кровавая Секира (Норвегия).
961 г. Викинги вторглись в Уэльс.
964 г. Нападение на Галисию и окрестности Лиссабона.
965 г. Харальд Синезубый обратил данов в христианство.
968 г. Норвежцев изгнали из юго-западной части Ирландии.
969-995 гг. Хладирский ярл Хакон Могучий (Норвегия).
969-971 гг. Вторжение в Галисию, рейд к западным берегам Андалузии.
нач. 970-х гг. Рейд на северо-западное побережье Англии и Уэльса; рейд в Бьярмию.
970 г. Норвегия попала в зависимость от Дании.
971 г. В Эйстланде взяли в плен трехлетнего Олава Трюггвасона.
973 г. Харальд Синезубый принес оммаж германскому императору Оттону в Кведлинбурге.
974-983 гг. Оккупация Хедебю германцами.
975 г. Составлен Эксетерский кодекс, в котором присутствует стихотворение "Деор", содержащее упоминание о чудесном кузнеце Велунде.
конец 970-х гг. Эйрик Победоносный нанес сокрушительное поражение своему племяннику Стюрбьёрну Старки в битве при Фюрисвеллире, Уппсала (Швеция).
980-е гг. Поражение датского конунга Харальда в битве в заливе Хьёрунгаваг от норвежского ярла Хакона Могучего.
980 г. В Константинополе из наемников сформирована варяжская гвардия; ирландский король из Мита нанес поражение королю дублинских викингов Олаву Сигтрюггссону в битве при Таре; набег йомсвикингов на низовья р. Одер.
982 г. Эйрик Рыжий признан виновным в убийстве двух сыновей своего соседа и приговорен к ссылке из Исландии на 3 года. Отплытие Эйрика в сторону Гренландии.
985 г. Эйрик Рыжий вернулся в Исландию, чтобы на следующий год вновь отправиться в Гренландию.
986-1014 гг. Свейн Вилобородый, сын Харальда Синезубого (Дания).
986 г. Основание постоянных поселений в Гренландии.
ок. 987 г. Набег на о. Борнхольм.
987 г. Создание корпуса "варангов" в Византии.
988 г. Владимир Киевский принял христианство; рейд поморско-скандиндинавских викингов на Сконе и о. Готланд.
990-е гг. Вторжение в Восточную Англию, Нортумбрию, на о. Мэн, в Уэльс; набеги на побережье Шотландии и Гебридские острова; нападение на Фрисландию, Северную Германию, побережье Бискайского залива.
990 г. Умер скальд Эгиль Скаллагримссон.
991 г. Олав Трюггвасон победил англосаксов при Мэлдоне; британский король Этельред согласился на уплату дани – Данегельда, "датских денег".
993-1001 гг. Эйрик Урожай (Швеция).
994 г. Датско-норвежский флот вошел в устье р. Темза.
995 г. Неудачная попытка Олава Трюггвасона захватить Лондон; Олав принял крещение у английского короля.
995-1000 гг. Олав Трюггвасон (Норвегия).
997 г. Олав Трюггвасон основал Нидарос; датчане сожгли Тависток в Девоншире.
999 г. Фарерские острова приняли христианство; скандинавские поселенцы в Ирландии признали зависимость от верховного короля острова; набег на побережье Эстонии и острова Моонзундского архипелага.
1000 г. Норвегия приняла христианство; Исландия приняла христианство; 9 сентября битва при Свольде, в которой объединенное войско шведских и датских конунгов, а также норвежского ярла нанесло поражение Олаву Трюггвасону, гибель Олава; древнейшие засвидетельствованные рунические надписи в Швеции; Лейф Эйрикссон перезимовал в Винланде; вырезан камень с изображением Сигурда, жарящего на костре сердце Фафнира.
1000-1015 гг. Ярлы Эйрик и Свейн, сыновья Хакона Могучего (Норвегия).
1001-1026 гг. Олав Шётконунг, сын Эйрика Победоносного (Швеция).
1001 г. Гренландия приняла христианство.
1003 г., 13 октября Ночью по тайному приказу короля Этельреда была истреблена часть находившихся в Англии датчан.
1006 г. Свейн Вилобородый полностью подчинил Англию.
1008 г. Олав Скётконунг принял христианство; поход норвежцев на о. Саарема и в Землю Финнов.
1011 г. Датчане пленили аббата монастыря Св. Августина Эльфмера, архиепископа Эльфхи, епископа Рочестера Годвина и аббатису монастыря Св. Милдреда Леофрюн.
1012 г. Набеги на побережье Бискайского залива и Фрисландию.
1014-1018 гг. Харальд, сын Свейна Вилобородого (Дания).
1014 г., 23 апреля Король Ирландии Бриан Бору победил викингов при Клонтарве.
1015-1030 гг. Олав Харальдсон, или Святой (Норвегия).
1015 г. Победа Олава Святого в битва у мыса Несьяр, открывшая ему дорогу к престолу.
1015 г. Нападение норвежских викингов на Карелию.
1016 г. Датский конунг Кнут Могучий стал правителем Англии. Данегельд стал ежегодно выплачиваться в сумме 80 тыс. фунтов серебра (до 1051 г.)
1018-1035 гг. Кнут Могучий, или Старый, сын Свейна Вилобородого (Дания).
1026-1051 гг. Энунд Якоб, сын Олава (Швеция).
1026 г. В морской битве при реке Хельге датчане нанесли поражение объединенной флотилии норвежцев и шведов; неудачная попытка Олава Харальдсона установить на Фарерских островах норвежские законы.
1030 г., 29 июля В битве при Стикластадире погиб Олав Святой.
1035-1047 гг. Магнус Добрый, сын Олава Святого (Норвегия).
1035-1042 гг. Хёрда-Кнут, сын Кнута Могучего (Дания).
1035 г. Ярл Торфинн с Оркнейских островов завоевал большую часть северной Шотландии.
1042 г. Британия освободилась от датского владычества.
1043 г. Магнус Добрый разграбил Йомсборг и/или Волин; норвежско-саксонское войско в битве на равнине Люрсков Хеде (Ютландия) нанесло сокрушительное поражение вендам; последний поход русов на Константинополь.
1046-1066 гг. Харальд Суровый (Норвегия).
1047-1074 гг. Свейн, внук Свейна Вилобородого (Дания).
1048 г. Харальд Суровый основал Осло.
1049 г. Харальд Суровый разрушил Хедебю.
1051-1060 гг. Эмунд Старый, сын Олава (Швеция).
1051 г. Отмена херегельда в Британии.
1052 г. Ирландский вождь Диармайт занял Дублин.
1056 г. Родился Сэмунд Мудрый, гипотетический автор "Старшей Эдды"; большой неурожай в Исландии.
1060-1066 гг. Стейнкель (Швеция).
1064 г. Сражение в устье реки Ниц в Халланде. Норвегия и Дания признали независимость друг друга.
1066-1069 гг. Магнус, сын Харальда Сурового (Норвегия).
1066 г., 20 сентября битва при Фулфорде; 25 сентября Битва при Стэмфорд-Бридж, гибель Харальда Сурового; 14 октября Битва при Гастингсе (Сассекс). Вильгельм Завоеватель победил Харольда, английского короля; Рождество Вильгельм Завоеватель провозглашен королем Англии.
Представление о том, что в 790-х годах внезапно началась некая "эпоха викингов", выглядит обоснованным с точки зрения западноевропейцев, однако очень важно понять, что с точки зрения самих скандинавов подобное деление представляется весьма произвольным. Все то, что кажется нам характерным для "эпохи викингов" – нападения, пиратство, дальняя торговля, колонизация чужих земель, – было частью постоянного процесса экспансии, который происходил то в одной, то в другой части Скандинавии и продолжался в течение всего VIII века, хотя начался, возможно, и раньше. Разница в том, что в более ранний период экспансия происходила в регионах, где не велось никаких письменных записей, и поэтому ее можно изучать только отрывочно, археологическими методами. Более поздние движения, наоборот, затронули самые цивилизованные страны Западной Европы, поэтому были так подробно засвидетельствованы. Действительно, примерно с 800 года документальные источники по набегам и войнам викингов и по политической истории Скандинавии становятся исключительно богатыми; можно проследить в значительных деталях биографии многих вождей и передвижения военных сил. Однако далее будет дан лишь очень краткий и общий очерк основных направлений экспансии викингов.
Фигурка Будды из Хельгё
Первыми скандинавами, которые начали проявлять себя за пределами Скандинавии, были народы Швеции и балтийского острова Готланд, которые уже в VIII веке собирали богатства, занимаясь торговлей, импортируя европейское стекло и шерстяные ткани, возможно, в обмен на железную руду. Важное поселение того периода было найдено на острове Хельгё около озера Мелар (Швеция). Здешнее крупное фермерское хозяйство, очевидно, было центром торговли и ремесла. Среди обнаруженных предметов – великолепный аббатский посох из Ирландии, возможно, добыча от какого-то раннего набега викингов, и небольшой Будда, свидетельство торговых связей Швеции с Востоком.
Богатство погребального инвентаря в шведских погребениях того времени также говорит о процветающей торговле и международных связях, в то время как обнаруженные на Готланде клады серебряных вещей говорят не только о благоденствии его обитателей, но и о том, что им нередко приходилось прятать свои сокровища от потенциальных грабителей – возможно, разбойников из более бедных областей Скандинавии.
Как шведы, так и жители Готланда уже начали расселяться за пределами своей родины задолго до 700 года: они основали свои колонии по всей Балтике на территории современных Латвии, Литвы и Эстонии, а возможно, и в Финляндии. Особенно важные находки дали раскопки кладбищ в Гробине (близ Либавы в Латвии). Здесь обитала община выходцев с Готланда (очевидно, это были богатые купцы, которых сопровождали их жены), а также община шведов (только мужчины в полном вооружении). Подобная колония торговцев с Готланда существовала близ Эльбинга. Вся эта деятельность на побережье Балтики весьма напоминает то, что происходило собственно в эпоху викингов, однако было это на три-четыре поколения раньше. Более того, непрерывное, естественное развитие привело к тому, что в IX веке шведы речными путями начали проникать в Россию, в первую очередь в поисках новых торговых путей.
В конце VIII века в путь двинулись норвежцы. Слух об их атаках встревожил всю Западную Европу. Первым зафиксированным нападением может быть инцидент на берегу Дорсета в царствование Беорхтрика Уэссекского (786-802), когда приплывшие на трех кораблях норвежцы убили королевского управляющего, который силой пытался привести их ко двору короля. Или, скорее, первым рейдом могла быть гораздо более знаменитая атака на Линдисфарн в 793 году, когда язычники высадились на острове, уничтожили весь скот, чтобы пополнить запасы продовольствия на своих кораблях, разграбили монастырь и убили множество монахов и монахинь. Ужас, в который повергло христиан это чудовищное кощунство, в следующие несколько лет только вырос. Произошли другие нападения – на Шотландию, Ирландию, Уэльс и Северную Англию, причем в ходе многих из них были разграблены монастыри и усыпальницы святых.
Современники видели в этих нападениях только бессмысленное разграбление церковного имущества. Представляется очевидным, что именно таков и был мотив действий викингов в вышеупомянутых случаях. Однако этими случаями не ограничивалась более широкая активность норвежцев, направленная в основном на острова на севере и западе Шотландии. Главным мотивом этой деятельности была неотложная необходимость в земле для поселения.
Примерно к 800 году норвежцы утвердились на Оркнейских и Шетландских островах, и вскоре после этого ирландским отшельникам пришлось оставить Фарерские острова"из-за разбойников с севера". На Оркнейских островах, особенно на Вестрее, часто встречаются могилы викингов первой половины IX века. Дома викингов были раскопаны в Бирсее и Эйкернессе на Оркнейских островах и в Ярлсхофе на Шетландских; последнее поселение относят к началу IX века. Еще одна ферма была открыта в 1965 году на одном из Шетландских островов – Унсте, и она, судя по всему, относится к тому же времени. Не приходится сомневаться в том, что колонизация всех этих трех островов началась около 800 года и продолжалась с перерывами в течение следующих 100 лет. Поселенцы жили в основном сельским хозяйством, рыболовством и охотой на тюленей, хотя в то же самое время они, безусловно, пользовались своим удобным географическим положением как для торговли, так и для набегов на южные земли.
В момент прихода викингов Фарерские острова были необитаемы; там жили лишь несколько ирландских отшельников, которые бежали оттуда. Утверждают, что то же самое произошло на Оркнейских и Шетландских островах: там пикты якобы пришли в упадок и чуть ли не вымерли, поэтому расселение викингов проходило совершенно мирно. Однако свидетельства археологии и изучение названий мест все больше и больше вступают в противоречие с этой теорией. Кажется вероятным, что норвежский историк XII века был прав, когда утверждал, что викинги застали на этих островах как пиктов, так и ирландско-шотландских священников (хотя он мог и ошибаться, утверждая, что викинги их всех перерезали). Среди наиболее ранних построек в Ярлсхофе есть дом, построенный по скандинавскому плану, однако такая техника каменной кладки и обнаруженные там сланцевые таблички и каменные инструменты были характерны для прежних жителей острова – пиктов. Очевидно, что здесь норвежский поселенец обратил потерявших свое имущество пиктов в рабов. В этих областях могли происходить и грабежи. Недавнее обнаружение клада кельтского серебра на острове Святого Ниниана заставляет предполагать, что пикты-христиане Шетландских островов были более богатыми, чем считалось до сих пор. Однако острова не просто были разграблены, но и колонизированы множеством норвежских переселенцев, которых было так много, что и язык, и географические названия в большинстве своем навсегда стали скандинавскими.
В начале IX века грабежи Ирландии становились все более масштабными и более частыми до тех пор, пока в 820 году, согласно "Анналам Ольстера", "океан излил на Ирландию такие потоки чужеземцев, что не существовало ни гавани, ни пристани, ни крепости, ни укрепления, где не было бы кораблей викингов и разбойников". В 836 году было основано первое поселение викингов в Дублине, а в 839 году в Ирландию прибыл некий Тургейс (Торгисль), который основал свою штаб-квартиру в Арме, главной христианской святыне страны, и был признан "королем всех чужеземцев Ирландии". Его супруга поселилась в монастыре Клонмакнойс, где она в качестве языческой жрицы пророчествовала с алтаря. Богатые христианские центры были, естественно, разграблены. Неудивительно, что этот набег оставил множество следов в погребениях викингов – бронзовые накладки с окладов книг, рак святых или ларцов, оторванные и грубо приспособленные под броши, а иногда и целые предметы из религиозной утвари, например реликварий, видимо прихваченный "на память" при разграблении какой-то ирландской церкви. Подавляющее большинство таких вещей были обнаружены в Норвегии или в погребениях норвежцев в самой Шотландии и Ирландии. Только две-три были найдены в Дании и Швеции – свидетельство того, что эти страны практически не участвовали в первом нападении на Ирландию.
Неясно, делали ли викинги какие-либо серьезные попытки поселения в Ирландии вне городов. Они основали укрепленные гавани (Дублин, Уэксфорд, Уотерфорд, Корк, Лимерик), которые оказались полезными для плавания к западному побережью Франции и Испании. Эти гавани стали процветающими торговыми центрами. Однако на основании имеющихся на сегодняшний день археологических данных нет оснований говорить о том, что они расселялись по окрестным землям и занимались там хозяйством.
При чтении ирландских хроник перед нами предстает непростая история военных столкновений норвежцев с ирландцами, осложненная к тому же враждой между самими ирландцами и разрывом старых и заключением новых союзов. К середине IX века между уже закрепившимися в Ирландии норвежцами и новыми завоевателями – датчанами – стали происходить ожесточенные столкновения. Ирландия также служила отправной точкой для новых экспедиций, которые к концу столетия привели к колонизации острова Мэн и многих других областей юго-западной Шотландии, Камберленда, Уэстморленда, Ланкашира и Чешира.
Крест Гаута
Особенно интересен остров Мэн: его искусство ясно показывает смешение скандинавской и кельтской культуры; кроме того, в его законодательстве и административном устройстве до наших дней сохранилось много скандинавских черт. Здесь поселенцы, судя по всему, были просто зажиточными крестьянами, которых привлекала "лучшая земля на Южных островах" (то есть на Гебридах, к которым причислялся и остров Мэн). На Мэне не возникло торгового центра. Викинги, очевидно, жили мирной жизнью среди кельтского населения, с которым вскоре стали заключать браки и которое обратило их в свою веру. Эта смешанная культура породила прекрасные памятники – каменные кресты Мэна. Форма крестов (каменная плита, на которой изображен крест с колесообразной вершиной) – типично шотландская, надписи – скандинавские и вырезаны рунами; из упомянутых там имен 44 – скандинавские, 22 – ирландские и одно пиктское. Отцом этого стиля был скандинав по имени Гаут. Возможно, самая прекрасная его работа – крест из Кирк-Майкл. Крест был изготовлен для кельтского патрона, но Гаут работал и на скандинавов. Орнамент на крестах выполнен в виде как кельтских, так и скандинавских типов переплетающихся лент, а также фигур людей и животных. Некоторые узоры воспроизводят сцены из скандинавской мифологии и героических легенд.
Один и волк
Обращает на себя внимание (хотя это и не особенность одного только Мэна), что на христианских памятниках появляются языческие темы. Иногда художник, судя по всему, намеренно добивается контраста: в Кирк-Андриас Один, которого влечет к погибели апокалиптический волк, уравновешен христианской фигурой, которая триумфально попирает змею – символ зла. Подобная скульптура рождалась и в норвежских колониях Камберленда и Уэстморленда: прежде всего это Госфортский крест, где противопоставлены сцены Распятия и Гибели богов.
В колониях викингов в Шотландии и на островах могло происходить такое же слияние племен и культур. Один из красочных примеров – брошь, обнаруженная в Хантерстоне на берегу Эйршира: на обратной стороне этого великолепного образца шотландского кельтского искусства мы видим скандинавскую руническую надпись, где говорится, что "Мелбригда носит эту брошь". Мелбригда – имя кельтское, в то время как и язык и буквы – скандинавские. Между представителями верхних слоев обеих общин заключались брачные союзы: об этом говорят кельтские имена, встречающиеся в родословной скандинавских вождей Северных Гебрид. Кроме того, во многих хозяйствах могли быть кельтские рабы, хотя это не обязательно местные жители, поскольку ирландских пленников продавали далеко за пределы родины.
Христианский святой
Примерно в 860 году Исландия, которая к тому времени уже была прибежищем для нескольких странствующих кельтских отшельников, была, наконец, открыта скандинавами. Говорят, что первым увидел Исландию норвежец – викинг по имени Наддод, который плыл к Фарерским островам и сбился с курса из-за ветра. Другие утверждали, что то был швед Гардар, которого также снесло ветром во время плавания к Гебридам. Первыми попытались прочно там поселиться норвежец Флоки и его товарищи, но из-за собственной непредусмотрительности им это не удалось: "Весь фьорд был наполнен рыбой и тюленями, и из-за рыбной ловли они позабыли заготовить сено, и весь их скот за зиму пал. Весна была очень холодной. Флоки пошел к северу, к горе, и увидел фьорд, полный плавучего льда, поэтому он назвал землю Исландией ("страной льда")... На другое лето они отплыли в Норвегию. Флоки дал этой земле плохое имя. Херйольв говорил о ней и хорошее и худое, а Торольв клялся, что с каждой травинки в той стране, что они нашли, капает масло, и поэтому его прозвали Торольв Масло".
Жаклин Симпсон «Викинги. Быт, религия, культура»
Последний раз редактировалось Валькирия; 15.07.2016 в 19:55.
Причина: оформление + залила картинки на фтп
...В следующее десятилетие (традиционная дата – 874 год) два названых брата-норвежца – Ингольв и Лейв – серьезно приступили к заселению Исландии. Они отплыли на двух кораблях со своими дружинниками и женщинами, скотом и несколькими рабами-ирландцами. Рабы убили Лейва, но поселение Ингольва процветало. Его примеру последовали многие его соотечественники. Среди потомков поселенцев сохранились подробные предания о них, и, в конце концов, они были записаны в огромной книге XII века – "Ланднамабок" ("Книге захвата земли"). Там зафиксированы имена около 400 вождей и более 3000 их спутников, членов семей и рабов, описано, где они поселились, и в общих чертах рассказано об их приключениях. Процесс колонизации продолжался около 60 лет, и считается, что, когда он завершился, население Исландии составляло около 20 000 человек.
Спойлер:
Поселенцы прибывали группами. Глава группы, как правило, уже был князем или, по меньшей мере, аристократом. Вожди закрепляли за собой большие участки земли, ставили маяки или пограничные метки и некоторое время исследовали выбранную ими область перед тем, как заложить постоянную ферму. Этот процесс очень хорошо описан в относящейся к XIII веку "Саге об Эгиле", где рассказывается, как некий Скаллагрим занял землю в Боргарфьорде. Сначала он осмотрел местность и узнал, что "от гор до моря тянулись большие болота и обширные леса. На побережье было немало тюленьих лежбищ, а в реках много рыбы". Затем Скаллагрим закрепил за собой огромную территорию и выбрал для своей собственной фермы то самое место, где на берег вынесло гроб с телом его отца, который он бросил за борт, чтобы получить предзнаменование. Оставшуюся часть земли он разделил между своими родственниками и дружинниками, которые отплыли вслед за ним из Норвегии, так что они могли построить свои собственные фермы. Такая земля всегда считалась свободной: вопроса об аренде или феодальных поборах не возникало – и то и другое было неизвестно в обществе эпохи викингов. В конечном счете поселенцы стали жить скотоводством, однако в первое время приходилось заниматься и собирательством. Вот как это описывается в "Саге об Эгиле":
"Скаллагрим был человек очень деятельный. У него было постоянно множество людей. Он посылал их добывать припасы, потому что вначале было слишком мало скота. Тот же скот, который у них был, пасся всю зиму на подножном корму в лесах. Скаллагрим хорошо умел строить корабли, а на побережье у Болот хватало прибойного леса... Он посылал людей на рыбную ловлю в море и на охоту за тюленями, а также собирать птичьи яйца. Все это тогда давало вдоволь припасов. Скаллагрим велел доставлять себе также прибойный лес. Водились в то время и большие стада китов, и их можно было бить сколько угодно. Непуганые животные тогда спокойно подпускали к себе охотников".
Большая часть поселенцев прибывала из западной Норвегии, где перенаселение и нехватка земли были наиболее острыми. Однако в традициях самих исландцев мы не найдем столь приземленных объяснений великого исхода: они предпочитали считать, что их предки прибыли на остров по более драматичным причинам – из-за кровной мести, из-за того, что оказались вне закона, или потому, что были противниками Харальда Прекрасноволосого, пытавшегося объединить маленькие норвежские княжества под своей властью. Такие факторы, конечно, могли влиять на нескольких знаменитых вождей, однако движение в целом имело гораздо более глубокие корни.
Поселенцы прибывали не только из Норвегии, было несколько шведов и датчан, и, согласно "Ланднамабок", почти 12 процентов прибыли из норвежских колоний на Британских островах. На людей из этих земель вряд ли как-то влияла политика Харальда Прекрасноволосого: их, видимо, просто привлекала эта страна с обширными пастбищами, где не было никакого туземного населения – ибо ирландские отшельники вскоре оставили Исландию, "поскольку не желали жить по соседству с язычниками". Колонисты, которые переселились из Ирландии, с Гебридских островов и других кельтских областей, судя по всему, повлияли на расовый состав исландцев, поскольку в некоторых из них была смешана скандинавская и кельтская кровь, в то время как другие привезли с собой кельтских рабов и женщин. Высказывались предположения, что по группам крови современные исландцы ближе к жителям северной и западной Британии, чем к норвежцам, и что черепа средневековых исландцев обычно короткие, как у кельтов. В любом случае бесспорно, что у исландцев, принадлежащих ко всем слоям общества, были распространены кельтские имена. Однако сами исландцы всегда чувствовали прочную связь с Норвегией, которую считали второй родиной. Колонизация Исландии стала самым прочным результатом (хотя и не самым дальним пределом) экспансии норвежцев.
Тем временем Франция и Англия уже стонали от набегов и вторжений датчан. Основные атаки пришлись на 830-840-е годы. Благодаря хронистам об этих набегах можно прочесть во всех подробностях в любой истории того времени. Однако, как ни странно, эти набеги в каком-то отношении труднее понять, чем менее хорошо документированную историю норвежских колонистов. Главной загадкой являются мотивы этих датских викингов. Может быть, они просто искали богатства – или просто с помощью грабежа, или требуя данегельд? И что они делали со всеми этими деньгами, если во всей Скандинавии было обнаружено лишь 125 английских и франкских монет IX века, несмотря на то что хронисты постоянно упоминают об уплате данегельда? Недавно было высказано предположение, что и в этот период большинство поселенцев было в первую очередь заинтересовано в поисках новых земель, и что все эти грабежи были просто способом заработать достаточно средств, чтобы завести собственную ферму. Очень может быть, что исключительное внимание хронистов к грабежам и поборам действительно уводит историков в сторону, и что даже в течение первых десятилетий набегов происходила значительная колонизация, которой хронисты не заметили.
Конечно, к 870-м годам поселение стало главной заботой датчан в Англии, и знаменитый договор, по которому король Альфред признал большую часть северной и восточной Англии датской территорией, просто подводил законное основание под то, что уже стало свершившимся фактом. Уже в 876 году одна группа датских воинов прекратила сражаться и "разделила землю нортумбрийцев и начала обрабатывать ее". В течение нескольких следующих лет так же поступили викинги в Мерсии, и в 880 году другие – в восточной Англии. Наконец, в 896 году "датская армия разделилась: одна часть направилась в Восточную Англию, а другая – в Нортумбрию, а те, у кого не было денег, достали корабли и ушли на юг через море к устью Сены". Записи в "Англосаксонской хронике" показывают, что области поселения викингов были организованы по-военному: города служили укрепленными цитаделями; из местных жителей набирались отряды, которые через определенные промежутки времени отправлялись грабить английские королевства. Легко можно предположить, что викинги расселились здесь с помощью принуждения: датчане выгнали англичан из их ферм и деревень силой. Однако есть данные, которые говорят об обратном.
Наиболее важный ключ к изучению Дэнло – это географические названия, причем не только названия городов и деревень, но и церковных приходов, полей, лесов. В истолковании этой информации есть определенные трудности, поскольку необходимо различать названия, которые были даны поселенцами IX века, и названия, которые давали их потомки множество поколений спустя, однако в целом картина достаточно ясна. Во-первых, как можно видеть на составленной профессором Э.Г. Смитом карте скандинавских названий приходов, линия, определенная королем Альфредом и Гутрумом в их договоре, действительно служила границей между англичанами и викингами. Во-вторых, скопление скандинавских названий на северо-западе указывает на существование поселения, которое не упоминается ни в одном английском документе. Однако из ирландских источников мы знаем, что оно появилось в результате миграции норвежцев через Ирландское море.
Наиболее интересные сведения можно получить, сравнивая скандинавские географические названия в определенном районе с английскими и принимая при этом в расчет географические факторы. Оказывается, что значительное число англосаксов продолжало жить даже в местах наиболее густого расселения скандинавов и, более того, они продолжали жить в тех местах, где всегда жили, в то время как скандинавы занимались освоением земель, которые англосаксы не обрабатывали.
Можно было найти еще много девственных земель, однако они были уже не настолько плодородными и не так хорошо расположены, как уже занятые. Тем не менее, как датчане, так и норвежцы нередко довольствовались отдаленными или достаточно непривлекательными участками – по течению небольших притоков, а не в долинах крупных рек, на голых склонах холмов, на краю густого леса, на менее плодородных или более трудных для обработки почвах или на сравнительно небольших участках, в то время как англичане владели более крупными участками. Вероятно, бывали и такие случаи (хотя, видимо, реже, чем обычно утверждают), когда датчане захватывали уже существовавшую деревню и давали ей новое имя на своем языке, хотя и это не обязательно значило, что они выгоняли ее жителей-англичан. В общем и целом эта скандинавская колонизация (в отличие от предшествовавших ей кампаний), судя по всему, была мирной и проходила без эксцессов. Датчане быстро переняли английскую систему открытых полей, в то время как на северо-западе норвежцы заняли возвышенности, где, как и у себя на родине, вероятно, занялись выращиванием овец и в прямую конкуренцию с англичанами не вступали.
Хотя изучение географических названий и оказывается наиболее информативным, тем не менее, остается вопрос о точном количестве поселенцев, поскольку нельзя сказать, сколько же хозяйств составляли первоначальное ядро деревни с датским названием. Здесь очень важны лингвистические данные, поскольку они показывают глубокое и постоянное скандинавское влияние на диалекты восточной и северной Англии. Это влияние прослеживается не только в появлении множества новых слов: оно сказалось и на произношении, грамматике и синтаксисе. Многое можно проследить и в современном стандартном английском, и еще больше можно услышать даже сегодня в местных диалектах. Напрашивается вывод, что количество скандинавских поселенцев было очень значительным. Приход немногочисленной, но мощной военной аристократии может объяснить принятие скандинавского права, однако только массовое движение, проникавшее во все слои общества, могло вызвать столь значительное изменение в обычной речи тех областей, куда прибывали поселенцы.
Другие данные говорят примерно о том же (хотя, может быть, они менее убедительны). Скандинавские личные имена сохраняли популярность в этих областях вплоть до XII века. Широко использовались скандинавские юридические термины. Во многих областях Дэнло на момент составления Книги Страшного Суда насчитывалось большое количество "сокменов", владевших землей крестьян, которые были значительно более независимыми от своего лорда, чем крестьяне, жившие в системе поместий в других районах Англии. Статус "сокменов" напоминал статус мелких крестьян в Скандинавии, и многие историки считают, что они были потомками датских поселенцев.
До недавнего времени считалось, что датские армии, воевавшие в Англии в IX веке, были очень большими, насчитывали тысячи воинов и что в ходе поселения эти люди просто захватывали свои участки земли и, возможно, привозили к себе семьи. Однако в последние годы были высказаны убедительные доводы в пользу того, что армии были гораздо меньше, и в них насчитывалось самое большее сотня человек. Если принять эту точку зрения и не сбрасывать при этом со счетов данные языка и географических названий, которые указывают на масштабное поселение, то нужно считать, что в колонизации принимали участие отнюдь не только непосредственные участники сражений.
Действительно, этого и следовало ожидать: армии завоевывают новые территории, сооружают крепости и добиваются политической власти. Затем под их защитой с родины захватчиков начинают в больших количествах прибывать новые мигранты. Тот факт, что английские хронисты ничего не говорят о таком переселении, мало что значит. Они не интересовались событиями внутри Дэнло: их занимал только ход борьбы между датчанами и англосаксами. Возможно, даже если бы они и знали о прибытии мирных поселенцев, не сочли бы этот факт достаточно интересным, чтобы его записывать, но, скорее всего, они об этом и не знали. Аргументы за или против таких миграций можно найти, только еще более тщательно изучив географические названия. Уже было доказано, что некоторые группы деревень по своему местоположению выглядят так, как будто они были основаны иммигрантами, которые проникали внутрь страны с побережья Линкольншира через устье Хамбера, а не воинами, которые расходились из крепостей в Линкольне и Ноттингеме – штаб-квартир викингов.
Конечно, у датчан были и другие сферы интересов, кроме Англии. В 880-х годах некоторые из них упорно пытались закрепиться в Ирландии, соперничая с норвежцами, которые там уже поселились. Ирландцы приветствовали их с распростертыми объятиями, и в первых двух сражениях датчане нанесли норвежцам сокрушительное поражение – поскольку, по сведениям ирландцев, они принесли обет святому Патрику. Пир победителей был страшен. Процитируем профессора Шетелига: "После сражения от Маэлсехланна, верховного короля Ирландии, пришли послы к датчанам. Они увидели, что армия разбила лагерь на самом поле боя и готовит мясо. Котлы были установлены прямо на груды трупов норвежцев, прутья, на которых они были подвешены, воткнуты в тела, и пылающий огонь сжигал трупы, так что их животы лопались и вываливалось мясо и сало, съеденное вчера вечером. Послы упрекнули датчан в таком поведении, однако те ответили, что их враги поступили бы с ними так же. Датчане, в соответствии со своим обещанием, дали большой ларец золота и серебра святому Патрику, "ибо", как говорит хроника, датчанам свойственно, по крайней мере, такое благочестие: ради благочестия они могут на некоторое время прекратить есть и пить".
Однако норвежцы собрались с силами и три года спустя восстановили контроль над Ирландией, датская колония там основана так и не была.
Величайшим делом викингов в начале X века была колонизация Нормандии, однако, к несчастью, французские источники с 882-го по 920 год очень скудны, а ведь именно в эти десятилетия и происходило формирование колонии. Можно быть практически уверенным в том, что, когда в 911 году Карл Простой уступил Нормандию Ролло в обмен на обещание, что тот будет защищать Францию от других викингов, он только санкционировал уже существующее положение и что Ролло к тому времени уже успел закрепиться в Нормандии. Как и в Дэнло, в Нормандии встречается очень много скандинавских географических названий. Они показывают, что поселенцы были в основном датчанами (даже если, как утверждают скандинавские источники, сам Ролло был норвежцем) и что некоторые из них, очевидно, первоначально обитали в Дэнло.
В середине X века расселение викингов в Европе прекратилось. Ролло и его потомки охраняли Францию от набегов; короли Уэссекса воевали со скандинавами Дэнло и восстановили английское господство над этими территориями; процесс завершился к 927 году. Датчане, судя по всему, достаточно быстро покорились английским королям, возможно, потому, что они надеялись на их помощь в борьбе с извечными врагами – норвежцами Ирландии и северо-западной Англии, с которыми они боролись за контроль над Йорком. В любом случае английское господство было чисто политическим, и оно никак не мешало постоянному росту поселений в Дэнло. Все это время было периодом мирной колонизации в различных скандинавских колониях от Исландии до Нормандии. Произошло несколько набегов (как, например, набег норвежцев, которые в 960-х годах обошли Испанию и Средиземноморье), но это были лишь отважные предприятия отдельных вождей, а не часть массового движения.
После 50 лет мира, в 980-х годах, Англия снова подверглась атакам. Последовало два десятилетия интенсивных набегов, которые характеризовались новым для Англии методом (который, однако, уже был опробован во Франции 100 лет назад) – то тут, то там скандинавы стали требовать уплаты данегельда, в обмен на который обещали прекратить нападения. Сам характер разбойничьих отрядов тоже изменился: шведы (которые до сих пор интересовались только Прибалтикой и Россией) объединились с норвежцами и датчанами, и смешанные команды из всех трех стран стали плавать вдоль английских берегов. Поселение их не интересовало: они только требовали все больше и больше серебра. Один флот из 94 кораблей под командованием будущего норвежского короля Олава Трюггвассона и будущего датского короля Свейна Вилобородого в 994 году попытался напасть на Лондон. Для того чтобы они прекратили опустошать северо-восточное побережье Англии, пришлось заплатить им 16 000 фунтов серебра.
В 1002 году Этельред Неразумный, доведенный до отчаяния набегами викингов и слухами о заговоре, приказал перерезать "всех датчан в Англии" (то есть на юге, не в Дэнло), даже поселенцев или наемников на службе у него самого. Среди погибших были сестра и зять Свейна, который теперь уже стал королем Дании. Как и следовало ожидать, Свейн с еще большими силами атаковал Англию. Только после уплаты 36 000 фунтов серебра он согласился уйти. В 1009 году прибыл новый флот норвежцев и датчан, которым командовал Торкель Высокий, один из вождей знаменитых ёмсвикингов, банды профессиональных воинов, штаб-квартира которых находилась на Балтике. В течение трех лет он грабил Англию, однако в конечном счете согласился принять данегельд в количестве 48 000 фунтов, заплатил большинству своих людей, а сам с кораблями остался на службе у Этельреда в качестве наемника.
И июле 1013 года Свейн вернулся и начал крупномасштабное завоевание Англии. Все Дэнло сразу признало его, и, несмотря на некоторое противодействие со стороны людей Торкеля, к Рождеству Свейн стал королем всей Англии, а Этельред бежал в Нормандию. Однако в феврале Свейн умер, и Этельред вернулся. Последовала двухлетняя война, в ходе которой сын Свейна Кнут (Канут Великий), возглавив армии, набранные во всех трех скандинавских странах, старался завоевать для себя Англию. После смерти Этельреда и Эдмунда Железнобокого в 1016 году никто уже не мог противостоять Кнуту, и в возрасте 20 лет он стал единственным королем Англии.
Период собственно датского правления в Англии (1017-1042), безусловно, стал периодом роста скандинавского влияния по всей стране. Знатные датчане получали поместья в различных областях, и не только в Дэнло. Можно считать, что некоторые из простых дружинников Кнута присоединились к поселенцам, однако большая их часть в 1018 году, когда Кнут распустил свой флот и армию, отправилась домой. Они взяли с собой 82 500 фунтов серебра – последний и самый большой данегельд, который пришлось уплатить Англии.
Люди, которые воевали в армиях Свейна и Кнута, были хорошо организованными наемниками, стремившимися к богатству, причем богатству, полученному не в результате случайных грабежей, а путем систематического вымогания данегельда. Их серебро вернулось вместе с ними в Скандинавию, где были обнаружены тысячи английских монет того времени. Благодаря шведскому обычаю воздвигать мемориальные камни, мы знаем по именам многих шведов, которые брали данегельд в Англии и с гордостью приказывали запечатлеть этот факт на своем надгробии, иногда вместе с именем вождя, под командованием которого они воевали. Наиболее интересен камень Ульва из Борресты, который получил свою долю от уплаты трех данегельдов, причем дважды – под командованием вождей, чьи имена остались в истории. На камне написано: "Ульв взял три гельда в Англии. Первый был тот, который заплатил Тости. Затем заплатил Торкель [Высокий]. Затем заплатил Кнут".
Последние десятилетия X века были отмечены не только этими крупномасштабными военными действиями и политическими конфликтами, но и последней стадией миграции скандинавских поселенцев-крестьян на запад – колонизацией Гренландии и попыткой заселить некоторые области Америки. История этих предприятий рассказана в двух сагах – "Саге о гренландцах" (предположительно датируется до 1200 года) и "Саге об Эрике Рыжем" (середина XIII века). Об этих открытиях упоминается и в других средневековых сочинениях. Упоминание о "Винланде", то есть Америке, содержится уже в 1075 году в сочинениях Адама Бременского. Вдобавок к литературным источникам, многочисленные остатки скандинавских построек в Гренландии помогают многое узнать о поселении викингов, и теперь уже можно надеяться, что археология, наконец, подтвердит и то, что викинги достигли американского континента.
Заселение Гренландии началось в 982 году, когда исландец по имени Эрик Рыжий был на три года изгнан со своей родины за убийство и решил провести это время, исследуя неизвестную землю на Западе, которая была случайно обнаружена за несколько десятилетий до этого, но еще как следует не исследована. В течение трех лет он изучал южное и западное побережье, жил охотой и рыболовством, и, по всей видимости, среди его команды не было потерь. Вернувшись домой, он назвал открытую им страну "Гренландией (зеленой страной), ибо считал, что людям скорее захочется поехать в страну с хорошим названием". Действительно, новые земли должны были привлекать исландцев: их метод хозяйствования предполагал наличие обширных лугов, однако к тому времени все лучшие участки были уже заняты, и места для новоприбывших не оставалось. Примерно за 10 лет до того Исландия пережила страшный голод, во время которого "люди ели воронов и лис, и много омерзительных вещей, которые не следует есть, и некоторые люди убивали старых и беспомощных и бросали их со скал. Многие умерли от голода, в то время как другие стали красть, и их осуждали и приговаривали к смерти за это. Даже те, кто был объявлен вне закона, убивали друг друга... так как считалось законом, что любой, кто убьет троих изгнанников, будет свободен".
Многие люди были готовы следовать за Эриком. Летом 986 года он отплыл в Гренландию в сопровождении 25 кораблей с поселенцами и их скотом. Фактически только 14 кораблей достигли места назначения; остальные потерпели крушение или вернулись назад. Однако в следующие несколько лет за ними последовали другие. Так образовались две главные области поселения, из которых в одной было 190 ферм, а в другой – 90. Подсчитано, что на пике своего процветания колония викингов в Гренландии насчитывала около 3000 человек.
Сохранилось множество каменных и торфяных домов викингов, а также церквей, которые были построены после их обращения в христианство. Старейшая из них – небольшая часовня, воздвигнутая около 1001 года Тьодхильд, супругой Эрика Рыжего, в основном вопреки его желанию. Она была раскопана в 1962 году. Внутренние размеры церкви составляли всего лишь 4,8 на 2,4 метра. Большая часть стен была построена из торфа, однако западный конец, видимо, был сделан из дерева, так как он не сохранился. В "Саге об Эрике" говорится, что Тьодхильд построила церковь "вдали от домов", чтобы не раздражать своего мужа-язычника. Раскопки подтверждают эти сведения и показывают, что она даже выбрала место, где сам рельеф местности полностью скрывал церковь от фермы.
Сельское хозяйство в Гренландии было основано на скотоводстве. Выращивали коров, овец и коз – как и в Исландии; здесь было достаточно зерна, чтобы содержать крупные стада, судя по размерам коровников. Коровник на средней ферме мог вмещать от 10 до 20 коров, а коровник в Браттахлиде (собственная ферма Эрика) – около 40. Как ни странно, гренландцы испытывали проблемы с водой: сохранились остатки длинных оросительных каналов и рвов, пересекавших луга Браттахлида, а также подобные системы в других местах. Норвежский текст 1225 года описывает страну следующим образом: "Говорят, что в Гренландии хорошие пастбища и что там большие и хорошие хозяйства... Крестьяне там выращивают много скота и овец и делают много масла и много сыра. Они питаются в основном этой едой и говядиной и к тому же едят мясо и разную дичь, например мясо карибу, китов, тюленей или медведей".
Из того же источника мы узнаём, что гренландцы пытались выращивать зерно, но не преуспели в этом и что они систематически обследовали страну, взбираясь даже на самые высокие горы, чтобы "оглядеться и узнать, можно ли найти какую-нибудь свободную ото льда и пригодную для поселения землю". На недавно открытой "Карте Винланда" с необычайной точностью показана береговая линия всей Гренландии; за те столетия, что скандинавы прожили в Гренландии, они успели тщательно обследовать эту страну. Они отнюдь не чувствовали себя отрезанными от своих соплеменников за морем; их корабли регулярно отправлялись в Норвегию и Исландию, везя такие ценные товары, как моржовые бивни, китовую кость, канаты из моржовых и тюленьих шкур, мыльный камень, медвежьи шкуры, меха других животных и даже клыки нарвала (которые продавали за рога единорога). Основной статьей импорта было зерно (для пива и хлеба) и железные инструменты, поскольку, хотя в Гренландии можно было найти низкокачественное болотное железо, там почти не было подходящего топлива, чтобы его плавить. Следует добавить, что, по мнению многих специалистов-климатологов, около 1100 года климат в этом регионе был теплее, чем сегодня; море, видимо, было в большей мере свободно ото льда, а условия для скотоводства – благоприятные.
Колония оказалась жизнеспособной. Несмотря на множество трудностей и ухудшение климата и на возраставший конфликт с эскимосами, в 1406-1410 годах там все еще были скандинавы – они праздновали свадьбу, сожгли на костре подозреваемого в колдовстве и гостеприимно приняли группу исландцев, которую вынесло штормом на эти берега. Однако эти исландцы оказались последними, кто принес достоверные новости из Гренландии. Как именно вымерла колония, мы не знаем, однако к XVI веку эскимосы снова оказались единственными обитателями острова.
Открытие Америки последовало вскоре за открытием Гренландии, и было его естественным и почти неизбежным последствием. Парадоксально, но факт: то, что эта история рассказана сразу в двух сагах, только усложнило задачу историков, которые спорят друг с другом по поводу многих деталей. Немало чернил было пролито в дискуссиях по поводу достоинства каждой из саг и в попытках извлечь из них точную географическую информацию. Помимо других расхождений, заслуга первооткрывателя приписывается в двух сагах двум разным людям. "Сага о гренландцах" рассказывает о некоем Бьярни, который в конце 986 года отправился за флотом поселенцев, плывших из Исландии в Гренландию, однако в тумане его занесло далеко на юго-запад; три раза он видел чужой берег, но тот был совершенно не похож на все, что он слышал о Гренландии, поэтому он упорно продолжал плыть на северо-восток, не высаживаясь на землю, пока наконец не приплыл в саму Гренландию. Только примерно в 1003 году Лейв Счастливый, сын Эрика Рыжего, решил поближе рассмотреть неведомую землю и использовал сведения Бьярни, чтобы повторить его путь уже в противоположном направлении. В "Саге об Эрике", наоборот, ничего не говорится о Бьярни и вся слава приписана одному Лейву. В "Карте Винланда" XV века зафиксированы обе традиции: "По воле Божьей, после долгого путешествия из Гренландии на юг, в наиболее отдаленные части западного океана-моря, во время плавания на юг среди льда, спутники – Бьярни и Лейв Эйрикссон – открыли новую землю, чрезвычайно плодородную и в которой даже рос виноград, каковой остров они и назвали Винландом".
Анализировать сведения, содержащиеся в сагах, не входит в нашу задачу, и они до сих пор являются предметом ожесточенных споров. Было множество экспедиций, которые преодолели сотни миль побережья – от скалистых берегов Хеллуланда (Баффинова земля?) мимо лесов Маркланда (Лабрадор?) к более теплым местам, где рос дикий виноград, почему исследователи и назвали эту страну Винланд – Виноградная страна. Целью путешественников было, естественно, основать постоянное поселение, и одна группа оставалась там примерно два года; однако, согласно обеим сагам, все попытки в конце концов терпели неудачу из-за враждебности местных племен скрелингов (индейцев или эскимосов). Однако, хотя колонизация в конечном счете оказалась невозможной, некоторые сведения заставляют предполагать, что гренландцы еще долго посещали эти края и привозили лес, который был лучше, чем тот прибойный лес, который выносило на их собственные побережья.
В 1965 году была опубликована "Карта Винланда", составленная в верховьях Рейна примерно в 1440 году. На ней показан весь известный тогда Старый Свет, а также множество островов в Западном океане. Приведена и замечательно точная карта Гренландии, а к югу от нее огромный остров, названный "Остров Винланд, открытый совместно Бьярни и Лейвом". Издатели считают, что карта Гренландии, видимо, была скопирована с какой-то утраченной исландской карты XIII или начала XIV века, которая, в свою очередь, была основана на практических знаниях самих гренландцев. Однако изображение Винланда, судя по всему, стало следствием не опыта, а реконструкцией на основе данных саг (которые участвовали в списках задолго до того, как появилась та карта). На карте есть несколько латинских обозначений, самое важное из которых расположено в левом верхнем углу. Рассказав об открытии Винланда в словах, процитированных выше, карта добавляет: "Эрик, легат апостолического престола и епископ Гренландии и близлежащих земель, прибыл в эту поистине пустую и очень богатую страну во имя Всевышнего Бога в последний год нашего преблагословенного отца Паскаля [т. е. папы Паскаля, умершего в 1118 году], оставался там долгое время как летом, так и зимой и позднее вернулся на северо-восток, в Гренландию, и затем отправился своим путем, смиренно повинуясь воле вышестоящих".
В отношении подлинных путешествий XI века карта мало добавляет к тому, что уже было известно из саг. Ее важность для всех, кто изучает скандинавскую культуру, состоит в трех положениях, высказанных издателями: то, что средневековые исландцы изготовляли карты; то, что исследование Гренландии было гораздо более тщательным, чем предполагалось; то, что путешествие епископа Эрика стало следствием предположения, что скандинавы-христиане обитали где-то на американском континенте еще в 1117 году. Последнее предположение, высказанное одним издателем и отвергнутое другим, наиболее интересно. Если оно когда-нибудь будет подтверждено, то это опровергнет все теории об исследовании Винланда, которое до сих пор считалось отважным, но безрезультатным предприятием.
Долгое время ученые надеялись, что археология поможет подтвердить и дополнить письменные источники и даст материальное доказательство присутствия викингов на американском континенте, обнаружив американские предметы в гренландских поселениях или (предпочтительнее) скандинавские изделия в Америке. Было сделано два важных открытия такого рода. В Херьёльвснесе на юге Гренландии было обнаружено несколько гробов из лиственницы, которая встречается на Ньюфаундленде и Лабрадоре, но неизвестна в Скандинавии, а во дворе скандинавской церкви в Санднесе на западе Гренландии нашли наконечник стрелы из лабрадорского кварцита, изготовленный на индейский манер. Конечно, можно считать, что лиственницу туда прибило морем, однако наконечник стрелы мог привезти только какой-нибудь викинг, возвращавшийся из экспедиции, в которой он встретил американского индейца.
Поиск следов викингов на американском континенте привел к появлению множества подделок и нескольким ложным тревогам, однако, судя по всему, уже начинают появляться достоверные данные. В 1961 году доктор Хельге Ингстад и его жена начали серию раскопок в Лэнс-о-Мидоуз на северном побережье острова Ньюфаундленд. Они сообщили, что обнаружили группу построек, в том числе одну, которая, судя по всему, является длинным домом с центральным очагом, и другие здания с расколовшимися от огня камнями или с обложенным камнями очагом – все это характерно для домов викингов в Гренландии, Исландии и других местах. Неподалеку в небольшой кузнице были найдены куски болотного железа, 30 фунтов шлака, куски кованого железа, один кусочек бронзы, немного угля, каменная наковальня, очаг и яма для огня. Все это имеет огромное значение, поскольку ни эскимосы, ни индейцы не умели обрабатывать металл. В то же самое время техника кажется слишком примитивной для сравнительно современных людей. Радиокарбонная датировка этого материала дала вполне соответствующую дату – 1060 год (плюс-минус 70 лет). Другая ключевая находка была сделана позднее, в 1964 году. Это грузило из мыльного камня, именно такого типа, каким пользовались женщины викингов для своих веретен. Это наиболее ценные подтверждения сообщениям саг, поскольку они говорят о присутствии настоящих поселенцев в сопровождении женщин, поселенцев, занимавшихся обычными повседневными делами. В 1968 году пришло сообщение об обнаружении бронзовых ювелирных украшений, датируемых примерно 1000 годом. Публикация полного отчета о раскопках доктора Ингстада, несомненно, окажется серьезным вкладом в дискуссию о путешествиях в Винланд – самом дальнем и самом романтическом предприятии скандинавов, жаждавших получить побольше земли.
Жаклин Симпсон «Викинги. Быт, религия, культура»
Последний раз редактировалось Валькирия; 15.07.2016 в 21:51.
Различные области, в которых жили скандинавы в эпоху викингов, настолько отличаются по климату и почве, что практически невозможно полностью рассказать здесь обо всех существовавших у них технических приемах в земледелии и скотоводстве. Грубо говоря, можно сказать, что во многих областях Дании, в юго-восточной Швеции и во многих юго-западных долинах Норвегии широко практиковалось выращивание зерновых и скотоводство. Чем дальше на север, тем большую роль играло скотоводство, хотя зерновые можно было выращивать даже в Исландии. Прослеживается определенное соответствие в характере поселений: в южных районах, особенно в Дании, хозяйства были сгруппированы в настоящие деревни, видимо, с системой чересполосицы и общих выгонов, подобно той, что была в средневековой Англии. Однако там, где преобладало скотоводство, каждая ферма должна была иметь свои собственные обширные выгоны, так что хозяйства были расположены как можно дальше друг от друга – так далеко, как только позволяла численность населения. Эта тенденция достигла своего полного развития в Исландии, где деревни и совместное выполнение сельскохозяйственных работ были практически неизвестны.
Спойлер:
Северные области и западные поселения также во многом зависели от охоты на диких животных и птиц, которые служили ценной добавкой к столу. Природные ресурсы были, действительно, очень богатыми. Морских птиц стреляли или ловили силками и собирали их яйца. В морях водилась селедка и треска, в реках – форель и лосось. Китов били гарпунами, тюленей убивали копьями или ловили в сети. В горах Скандинавии можно было охотиться на медведей, диких кабанов, лосей, благородного и северного оленя. Зимой охотники ходили на лыжах; именно поэтому одни и те же божества – Улл и Скади – покровительствовали лыжникам, стрелкам из лука и охотникам. Иногда охотились с соколами, хотя уже в то время такой вид охоты был, судя по всему, привилегией аристократов. Рыбу ловили на удочку, сетями, били острогой; может быть, даже иногда удили на муху, поскольку в некоторых древнеисландских выражениях слово "муха" используется в переносном смысле в значении "приманка" или "наживка". Иногда были даже попытки намеренно улучшить природные ресурсы: например, в некоторых горных озерах Норвегии есть форель, которую туда могли завезти только люди, а на руническом камне XI века говорится, что человек, памятником которому был этот камень, "привез рыбу" в одно такое озерко.
Следует помнить, что охота и рыбалка не просто вносили разнообразие в питание жителей отдельных поселений, но играли и гораздо большую роль. Меха, медвежьи шкуры и кожи северных оленей из северной Скандинавии были ценными статьями экспорта; то же самое можно сказать и о кожах моржей и тюленей, бивнях моржей, ворвани, китовой кости, перьях, живых соколах и, возможно, сушеной рыбе. Различные способы использования природных ресурсов влияли друг на друга и вносили вклад в экономику в целом, как, например, при эксплуатации горных районов Норвегии. Каждое лето туда стремились три группы "сезонных рабочих": меховщики, кузнецы, которые приходили туда плавить руду из горных болот, и пастухи, которые отводили коров и овец на пастбище, где росли горные травы и кустарники. Косвенным образом представители первых двух групп помогали тем, кто принадлежал к третьей, поскольку ловля диких животных делала землю более безопасной для домашних, а рубка леса на уголь очищала новую землю для пастбищ. В то же время владельцы хозяйств в долинах нуждались в кожах, шкурах и железе; они также торговали с жителями побережья и экспортировали свои товары на юг.
Разница в климате, естественно, влияла и на конструкцию жилых домов, других хозяйственных строений. В лесистых местах и местах, где зимы не были слишком суровыми, дома строили из леса, пользуясь одним из нескольких способов: вертикально клали доски угол к углу ("бочарная" постройка), горизонтально клали доски между вертикальными столбами (бул), строили мазанки или бревенчатые срубы. Существовала также старая традиция строить толстые стены из земли, камней и торфа и накладывать крышу из торфа. В таком доме дерево нужно было только для балок крыши и для внутренних деталей, таких, как стены комнат и обшивка. При этом дом был теплее бревенчатого и получил распространение во влажных, холодных и безлесных колониях викингов на Атлантике.
На Оркнейских, Шетландских и Фарерских островах люди использовали местный камень, иногда просто складывая стены из сухого камня, но чаще обкладывая им основу из земли или перекладывая камнями слои торфа. Способы строительства часто отражают местные условия: например, на Шетландских островах в первом скандинавском доме в Ярлсхофе только северная стена была сделана из торфа, что давало дополнительное тепло там, где оно больше всего было нужно. В Исландии, где практически нет камня, подходящего для строительства, люди научились мастерски строить дома из одного торфа. Торфом также широко пользовались в Гренландии, но не потому, что дерева не хватало, а для тепла. Большие бревна для внутренних деталей импортировали или брали из прибойного леса.
Материалы могли быть разными, однако форма крестьянского дома, в отличие от квадратного городского дома, была практически одинаковой во всех скандинавских землях. Наиболее древней разновидностью был длинный дом, состоявший из одной комнаты, длиной от 12 до 30 метров. Две длинные стены ближе к концам матицы заметно загибались в верхней части; считается, что эта традиция восходит к первобытным временам, когда на дома вместо крыши клали перевернутую лодку. В середине дома стояли два ряда мощных столбов, которые несли на себе тяжесть крыши. По обеим сторонам дома проходила широкая, низкая земляная насыпь, край которой был обшит досками или обложен каменными плитами. Получался гладкий приподнятый пол. Центральная полоса составляла грубый углубленный пол, в котором располагался по крайней мере один обложенный камнями длинный очаг, а зачастую – и отдельная яма для готовки.
Дома такого типа имели долгую историю еще до начала эпохи викингов. Сначала в них обитали не только люди, но и домашние животные, однако при викингах скот уже повсеместно размещали в отдельных коровниках, или пристроенных к одному из торцов дома (как в Унсте и во втором доме в Ярлсхофе), или стоявших рядом с домом. И все-таки домашняя жизнь по-прежнему проходила в длинном доме, состоявшем из одной комнаты. В "Саге о Греттире" такие здания называются "покоями". В X веке в Исландии они должны были выглядеть так: "Тогда было принято строить на хуторах большие покои. Вечерами люди сидели там вдоль костров или ставили там столы, а потом они спали по стенам на полатях. Днем женщины чесали там шерсть".
Тем не менее, в однокомнатном длинном доме часто была выгорожена деревянной стеной небольшая секция в одном или обоих концах дома. Эти помещения служили кладовками или спальнями, где, конечно, было спокойнее, чем в общем зале. Из таких домов развился более поздний тип длинного дома, разделенного на две или три следовавшие друг за другом комнаты. Примерно в то же время стены потеряли прежний характерный загиб. Сначала от совмещенной "гостиной" и спальни была отделена кухня, а затем появилась своего рода прихожая, назначение которой точно неизвестно; затем дневную общую комнату отделили от спальни. Наконец, вошло в обычай пристраивать дополнительные маленькие комнаты-кладовки к задней части дома. Такие многокомнатные дома продолжали строить в течение всей эпохи викингов, но в конце концов в Исландии и Гренландии их сменил другой тип – с комнатами, выходящими в центральный коридор.
На фермах, раскопанных в исландской долине Тьёрсардаль, можно видеть три основных типа длинного дома. Первая стадия представлена домом в Ислейвсстадире, который датируется временем первых поселенцев. В нем была очень большая главная комната, а на конце устроены всего два небольших отделения.
Дом в Скалакоте, возможно, относится к тому же периоду, но его планировка более сложна. Одна из двух дверей ведет в "прихожую", от которой отделена перегородкой еще одна небольшая комнатка у торцовой стены. В середине здания располагалась длинная общая комната с поднятыми боковыми полами, разделенными рядами камней с длинным центральным очагом. В дальнем конце здания, за вторым аккуратно замощенным дверным проемом, находилась глубокая яма для приготовления пищи. Очевидно, эта часть дома служила кухней и, может быть, представляла собой отдельную комнату. Три небольшие комнаты в задней части дома кажутся более новыми, чем остальная постройка, и, возможно, были добавлены в угоду новой моде. Две из них служили кладовками, однако в третьей имелось несколько маленьких очагов; возможно, она заменила прежнюю кухню.
Вершина эволюции длинного дома – дом из Стёнга. Мы снова видим "прихожую", в которой отгорожен довольно большой угол. За "прихожей" следует большая комната с широкими поднятыми боковыми полами, возможно замощенными, центральным очагом и каменными плитами, которые служили фундаментами для поддерживавших крышу столбов. Стены были покрыты деревянными панелями, что часто встречается в таких домах. Из саг мы узнаем, что панели, опорные и дверные столбы могли быть украшены декоративной резьбой. В доме имелась и третья небольшая комната. В ней тоже были настенные панели и поднятые боковые полы, хотя полы оказались такими узкими, что они, видимо, были предназначены только для сидения, а не для спанья. В маленькой комнате обнаружили три очага, а в одном ее конце – прялку. Очевидно, в этом доме люди все еще ели и спали в большом центральном помещении, однако женщины проводили день в отдельной комнате: там они пряли, а возможно, и готовили еду. Двери в задней стене дома вели в две небольшие кладовки. В одной находились три больших чана для молочных продуктов (в одном из них на момент раскопок все еще были остатки творога). Пол другой кладовки пересекали две глубокие канавки, обложенные камнями. Проводивший раскопки Ааге Руссель предполагает, что они были заполнены льдом и эта кладовка служила холодильником для хранения мяса.
Однако ферма – это не только жилой дом. Один из наиболее хорошо изученных на сегодняшний день жилых комплексов – это Ярлсхоф на Шетландских островах, где можно видеть, как росло и развивалось хозяйство в течение нескольких столетий: по мере того как размножались потомки первых поселенцев, появлялись новые дома, строились и перестраивались коровники, конюшни, амбары и другие хозяйственные постройки, начинали использоваться и выходили из употребления стены, компостные кучи и платформы для сена.
Раскопки поселений типа тех, что обнаружены в Ярлсхофе и в Гренландии, дают прочную археологическую основу для наших знаний о хозяйстве викингов, однако литература Исландии с ее красочными рассказами о сельской жизни того времени ярко расцвечивает эту картину. Оставшуюся часть этой главы мы посвятим общему описанию повседневной жизни исландской фермы в течение года и в течение дня.
Только 13 процентов территории Исландии могли быть заселены людьми, чья экономика основывалась на выращивании коров и овец. Поселенцы заняли все места, где хотя бы росла трава – как вдоль побережья, так и в долинах рек, которые проникают далеко в глубь страны. Даже у самой крошечной горной долины был хозяин. Вожди поселенцев из первой волны занимали большие территории, внутри которых раздавали землю родичам и дружинникам, а позднее – своим взрослым сыновьям и даже бывшим рабам. В 930 году был принят закон, ограничивавший площадь земли, которую мог занять новоприбывший: мужчина мог занять только такую площадь, которую был способен обойти за день, неся с собой огонь; женщина – столько, сколько могла обойти за день, ведя двухлетнюю корову. Но и такой участок должен был быть достаточно большим, и его следовало измерять скорее не в акрах, а в милях; и даже когда население выросло, и участки много раз поделились, характерной чертой исландских ферм осталась отдаленность их друг от друга.
Поселенцы предпочитали селиться на поросших травой склонах холмов у подножий гор, рядом с низинами, и чтобы рядом был ручей. Иногда даже копали канаву, чтобы подвести воду прямо к ферме. В Гренландии Эрик Рыжий устроился еще лучше: в его доме ручей в обложенном камнем и закрытом сверху камнями стоке протекал прямо по полу главной комнаты.
Ферма состояла из множества разных построек: некоторые из них располагались группами вблизи основного жилого дома, некоторые были рассеяны по лугам за сотни метров от него. У всех домов были низкие, длинные стены и пологие крыши; слои торфа срастались в плотную травянистую массу, так что снаружи эти постройки напоминали небольшие холмики. На таких крышах играли дети и грелись на солнце собаки, и по ним безопасно могли ходить даже взрослые люди. Иногда коровы или козы залезали на крышу, чтобы пощипать травы, и их приходилось сгонять оттуда.
Во внутреннюю группу построек входили коровник и конюшни; напротив коровника иногда строили сеновал. Если на ферме были овчарни (их могло и не быть, поскольку в некоторых областях Исландии овец оставляли на пастбище на всю зиму), то они располагались несколько в отдалении, на лугу. Существовали специальные постройки для ягнят и дойных овец. Могли понадобиться свинарники и загоны для коз. На некотором расстоянии от дома могли находиться и другие сараи, например для запасов сена и зерна. Если ферма находилась на берегу, то непременно следовало иметь помещение, куда можно было на зиму затащить на катках лодку, а также продуваемый ветром домик с открытыми стенами для сушки сырой рыбы.
В состав домашних построек обычно входила кузница, которую, как правило, ставили на отшибе, дабы избежать пожара, а также баня. Бани викингов были парными, вроде современной финской сауны, и их устраивали в специальном домике с замощенным камнями полом и стоком для отвода воды; здесь имелась каменная печь или открытый очаг, который топили торфом. В них можно было докрасна раскалить камни для парилки. Затем на раскаленные камни лили воду, и баня наполнялась паром. Вдоль стен устраивали что-то вроде высокой платформы или полка, и те, кто хотел попотеть и самом жару, могли туда забраться. Купающиеся били себя вениками из прутьев. Зачастую банную процедуру оканчивали холодным душем или катанием по снегу. Иногда исландцы мылись и в горячих озерах своих вулканических источников.
Ни одно хозяйство не обходилось без кладовки, ключи от которой хранились у хозяйки дома. Скоропортящиеся продукты, такие, как молоко, творог, хлеб или свежее мясо, помещали вблизи большого дома или в пристроенной к нему кладовке; дальше находились кладовки для сушеных продуктов, солений, инструментов, сбруи, канатов, тюков тканей и тому подобных вещей. Упоминается также о "землянках" – подземных помещениях, которые, видимо, обычно использовались для хранения еды (хотя чаще всего говорится, что в них прятались беглецы).
Перед каждой фермой простиралась лужайка, за которой тщательно ухаживали и которая давала наилучшее сено. Лужайка была огорожена стенами из торфа или камня, чтобы не допустить туда животных – возможно, за исключением особого кабанчика, которого специально откармливали на этой пышной траве. Дальше лежали другие луга с хорошей травой, которые огораживали, но не удобряли, и распаханные поля для зерновых. Огорода не было: исландцы практически не ели овощей, только некоторые дикие растения, такие, как дягиль и разновидности лука-порея, а также съедобные водоросли.
Все принимали участие в работе на ферме. Возможно, на скандинавской родине богатые землевладельцы поручали грязную работу рабам и слугам; то, что отец Олава Святого работал на поле вместе со своими людьми, считалось странным, и именно поэтому его прозвали "Сигурд Свинья". Однако в Исландии тяжелая работа первопроходцев уничтожала сословные различия, и в сагах описывается, как даже самые знатные вожди работали на земле, хотя, конечно, при этом не выполняя самую трудоемкую и неквалифицированную работу.
Первые поселенцы привезли с собой множество рабов, по большей части пленных из Шотландии, Ирландии и с островов. Ряды рабов легко можно было пополнить с помощью покупки или в дополнительных набегах. Весьма вероятно, что к началу XI века рабство еще существовало в Исландии. При этом, однако, было принято освобождать рабов в награду за хорошую работу или позволять рабу зарабатывать деньги, чтобы выкупить свободу. Таким вольноотпущенникам часто давали небольшой участок земли во владениях бывшего хозяина, и они становились арендаторами, хотя нередко им приходилось отчасти зависеть от платы за работу, которую он им давал. Наиболее показательный рассказ о такой ситуации относится не к жителю Исландии, а к одному богатому норвежскому вождю начала XI века: "У Эрлинга на его ферме всегда было 30 рабов дома, помимо других слуг. Он назначал рабам ежедневную норму, однако после этого им предоставлялось свободное время. Каждый из них мог работать на себя вечером и ночью. Он давал им пахотную землю, чтобы они сеяли зерно для себя, и позволял использовать урожай для их собственной выгоды. Он давал каждому определенное количество работы, и, выполняя ее, они могли получить свободу. Было много рабов, кто получил таким образом свободу за год-полтора, и все, способные хоть как-то работать, могли освободиться за три года. Он научил некоторых своих вольноотпущенников ловить рыбу, а других обучал разным полезным ремеслам. Некоторые расчищали для него новые участки или строили дома. Так он помогал благосостоянию всех".
Пахота (с гобелена из Байе)
Было и много свободных мужчин и женщин, которые работали батраками на фермах и получали стол и кров для себя и членов своих семей. Позднее они стали получать законную фиксированную плату, однако неясно, существовала ли эта система в эпоху викингов. Батраков нанимали на год, некоторых – для какой-то особой работы, например пастьбы определенного количества коров или овец, а других – просто как работников, которые трудились везде, где требовались рабочие руки. Простую повседневную работу кузнеца или плотника мог выполнять кто-то из домочадцев, но для более тонкой работы приглашали со стороны ремесленника-специалиста, которому платили за работу определенную сумму.
Жаклин Симпсон «Викинги. Быт, религия, культура»
Последний раз редактировалось Валькирия; 15.07.2016 в 21:52.
Причина: оформление + залила картинки на фтп
Крестьянский год начинался, едва сходил снег, и коров выводили из коровников для пастьбы на молодой траве. Исландские месяцы не совпадают с нашими, и это время года, которое считали первым месяцем летней половины года, начиналось в середине апреля. У него было два названия – Кукушкин Месяц и Время Сева, поскольку это было еще и время пахоты и сева зерновых. В основном речь шла о ячмене и овсе. В некоторых областях с хорошим климатом можно было выращивать и пшеницу, однако рожь на таком дальнем севере не росла. В Исландии также рос дикий колосняк; бедные люди иногда использовали его вместо зерновых, и в Гренландии, где другие зерновые было очень трудно вырастить, его возделывали специально. Применялись плуги двух типов: старинный "ард" без отвала, очень легкий, и более современный "колесный плуг" с отвалом, ножом и колесами, поддерживавшими грядиль. Обычно плуг тащили быки; один человек направлял плуг, а другой шел впереди и погонял быков длинным прутом или останавливал их, если плуг натыкался на камень. После пахоты в землю сеяли зерна и боронили.
Спойлер:
Кроме того, ранней весной надо было копать торф и рубить лес, чтобы пополнить запасы топлива, а также чинить заборы вокруг полей и лужайки перед домом, так как они могли пострадать от зимней непогоды. Это была нудная, но необходимая работа, поскольку, когда трава вырастала, чтобы получить жизненно необходимый урожай сена, ее следовало беречь от стремившихся "брести туда животных. В то же самое время лужайку удобряли навозом, который накопился за зиму в коровниках и овчарнях. Позднее, когда в Исландии исчезли леса, сухой навоз стали использовать вместо топлива, однако в эпоху викингов нужды в этом не было.
Месяц с середины мая до середины июня назывался или Временем Яиц, или Временем Ягнят в Овчарнях. Первое название свидетельствует не о разведении кур, а о собирании яиц диких морских птиц, которые миллионами гнездятся вдоль берегов и на небольших островах в фьордах Исландии. Ягнят отлучали от матерей, овец стригли, и к середине июня уже начинался великий переход стад на холмы – почти всех коров и овец перегоняли на горные пастбища. Только нескольких животных оставляли внизу, на ферме, чтобы удовлетворять повседневную потребность в молоке.
В горах у каждого хозяйства была своя пастушья хижина, небольшой домик, в котором многие домочадцы жили летом. Пастухи держали дойных коров и овец рядом с домиком, а другим животным позволяли бродить где угодно. Женщины занимались дойкой и изготовлением молочных продуктов, которые были существенной частью рациона скандинавов: свежего масла, и, что гораздо более важно, долго хранившегося масла, которое изготовляли из простокваши и сильно солили; мягкого сыра из свернувшегося молока, а также скира – вкусного домашнего творога. Молоко как таковое пили редко; чаще употребляли сыворотку, свежую или прокипяченную, или пахту. Использовалось не только коровье, но и овечье, и козье молоко. Видимо, период жизни на выгоне был самым веселым и приятным из всего года; именно в его честь назывался конец июня и начало июля: Месяц На Пастбище или Месяц Солнца.
Поскольку в это время на основной ферме было меньше работы, то это оказывалось и лучшее время года для долгих путешествий. В каждой области в середине мая собиралось небольшое местное собрание, или тинг, где улаживали незначительные юридические споры, однако в это сравнительно спокойное время проходил и общеисландский тинг, на который должны были собираться мужчины со всей страны. Каждый зажиточный крестьянин обязан был присутствовать; обычно его сопровождали домочадцы, которые могли оказать ему поддержку во время тяжбы; всем им приходилось проводить вне дома по три и более недели. В середине лета предпринимались и другие путешествия; в это время из Норвегии приходили купеческие корабли, и люди собирались на берегу, чтобы торговать с иноземцами. Молочные продукты привозили на берег на вьючных лошадях и обменивали у прибрежных жителей на сушеную рыбу.
Во второй половине июля начинался Месяц Заготовки Сена. Фактически заготовка продолжалась весь август и часть сентября. От успеха покоса зависело, будет ли у скота достаточно корма следующей зимой, потому этим делом занимались все работоспособные мужчины и женщины. Траву косили не только с лужайки перед домом и огороженных лугов; старались скосить как можно больше и в открытом поле. Траву косили, время от времени перекидывали и ворошили, чтобы высушить, и, наконец, отвозили на ферму на телегах и санях. Как можно большее количество сена помещали на сеновал, а остальное складывали в стога, которые защищали от непогоды с помощью торфа или камыша.
Заготовка сена частично совпадала с жатвой зерновых, по которой конец августа и начало сентября назывались Месяцем Жатвы Хлебов. Затем следовал Осенний Месяц, который длился до середины октября. Его считали последним месяцем летней половины года. В это время коров, овец и коз пригоняли с горных пастбищ. Стада могли проделывать многокилометровый путь. Всех животных надо было найти, разобрать по меткам на ушах и отвести в долину – каждое к своему хозяину. Затем крестьянин, исходя из того, сколько скота у него прибавилось, должен был решить, какое количество животных он хочет сохранить в течение зимы; остальных резали, их мясо вялили или солили.
Начало зимы было подходящим временем для свадеб и других праздников из-за изобилия мяса и эля. В языческое время это был один из главных праздников в году. Тем не менее, оставалось еще много работы. Как и весной, нужно было чинить заборы, на сей раз для того, чтобы оставшийся скот, который все еще пасся на лугах близ фермы, пока позволяла погода, не повредил стога. В то же время стены вокруг полей зерновых ломали с тем, чтобы скот мог пастись на жнивье. Коровники, конюшни и другие хозяйственные постройки нужно было приводить в порядок, последний сезон добычи торфа помогал пополнить запас топлива на зиму.
Шесть следующих месяцев были временем для зимних работ. Чинили инструменты; обрабатывали коровьи и овечьи кожи, оставшиеся после осеннего забоя скота, шили из них одежду, обувь, делали покрывала для кроватей, сбрую и другие полезные вещи. Занимались плотницкими работами, чинили лодки и вырезали бесчисленное множество небольших предметов из дерева, кости или рога.
Между тем пастухи и скотники заботились о животных. В некоторых районах Исландии овец и коз приходилось на ночь загонять в стойла, хотя днем их выгоняли, чтобы они кормились всем, что смогут найти в снегу. В других местах их можно было держать под открытым небом днем и ночью даже в разгар зимы. Коровы не смогли бы вынести такого содержания; их приходилось постоянно держать в коровниках и приносить им туда сено. В Гренландии поселенцы делали все возможное, чтобы сохранить в коровниках тепло. В некоторых коровниках стены были толщиной более полутора метров, и над ними возводили курган из торфа, куда вел узкий, извивающийся проход, благодаря чему внутри сохранялся теплый воздух. Другие коровники располагали в самом центре плотного круга строений, так что более выносливые овцы и козы во внешних постройках могли как бы согревать коров в центре. В Исландии условия были менее суровыми, однако и здесь потери среди коров, видимо, были значительными, и к весне, когда снова начинался крестьянский год, выжившие животные совсем ослабевали от голода.
Женщины также занимались сезонными работами: на горных пастбищах они готовили молочные продукты, помогали заготавливать сено и жать урожай, однако у них была еще и другая работа, которой они занимались круглый год: изготовление шерстяных тканей. Ткани делались не только для домашних нужд, но и на экспорт в Норвегию и Англию. Ткани и кожа были почти единственными товарами, которые в то время можно было экспортировать из Исландии (торговля рыбой началась уже в позднем Средневековье), тогда как самим исландцам требовалось много импортных товаров. Выживание крестьянского хозяйства в основном зависело от коров, однако его процветание (и процветание всей Исландии) обеспечивали овцы.
Сначала шерсть расчесывали и очищали от жира, а затем пряли с помощью прялки и веретена. Прялку держали в левой руке, в то время как веретено (на одном конце которого в качестве груза был прикреплен каменный диск – так называемое "грузило") закручивали правой рукой и медленно опускали на пол; шерсть вытягивали и, получив нить, сматывали ее. Этот процесс повторялся до тех пор, пока не получался большой клубок шерсти. Прядением можно было заниматься стоя или на ходу. Судя по всему, скандинавские женщины везде носили с собой прялки. Одна из самых характерных находок при раскопках дома эпохи викингов – множество потерянных или выброшенных грузил.
Ткани изготавливались на вертикальных ткацких станках, прислоненных к стене. Процесс шел сверху вниз. Два ряда нитей основы натягивались с помощью камней. Между ними проводили уток и подбивали его с помощью "меча" – деревянного или из китовой кости, причем положение нитей основы друг относительно друга контролировалось горизонтальными прутьями. Ширина ткани была стандартной, возможно, два локтя, и качество также было стандартным. Отрез ткани (вадамал, некрашеная саржа, которую в основном и изготовляли исландские ткачихи) был альтернативой серебру при расчете цен, штрафов и прочих плат.
Другие, более ценные виды ткани производили из крашеной шерсти, часто с орнаментом полосками или узорами. Самой распространенной краской была красная. Ее получали из марены, которая растет в Исландии. Красно-коричневый и фиолетовый цвета можно было получить из некоторых лишайников, а черный – из болотной грязи, обогащенной железом.
Более декоративные узорчатые ткани обычно делали на небольших станках, в результате чего получались узкие полоски. Еще более узкие полоски, подходившие для отделки края одежды или использования в качестве головных лент, изготовлялись с помощью плетения на особом станке, который и до сих пор используется во всей Скандинавии. Нити основы пропускают через дырочки в четырех углах небольшой квадратной пластинки из дерева или кости и, меняя положение нитей, получают разные узоры. Такого типа станок с 52 пластинками, готовыми к использованию, был обнаружен в погребении в корабле в Усеберге. Многие прекрасные образцы подобного плетения были обнаружены в шведских погребениях в Бирке: они сохранились благодаря вплетенным в них серебряным и золотым нитям. В Норвегии известны и другие образцы. В сагах часто упоминается декоративная отделка и ленты; иногда очевидно, что ленты привозили из-за границы, а не ткали дома, в Исландии, но, наверное, так было не всегда.
Практиковались и различные типы шитья. Женщины викингов умели вышивать шерстью, импортным шелком, а также серебряными нитями. Было высказано предположение, что серебряные нити втыкали прямо в материал без использования иглы и протягивали с помощью маленьких щипчиков, которые часто находят наряду с ножницами и коробочкой для иголок в женских погребениях. Существовала простая разновидность кружев, которые изготовляли, переплетая нитки костяными иголками. Широко распространенным ремеслом, до сих пор сохранившимся в Норвегии, было изготовление узорчатых лент, обшлагов и отделки с помощью спранга – чего-то вроде вязания с помощью деревянных иголок, которое заканчивалось узлами.
Точно так же, как викингов зачастую хоронили с инструментами и оружием, могилы женщин, особенно в Норвегии, содержат принадлежности для прядения и ткачества – прялки и веретена, небольшие ткацкие станки, "мечи", гребни для шерсти, чесалки для льна, ножницы разных размеров, щипчики, коробки для иголок и большие костяные иголки. Находят также уплощенные стеклянные шарики, дно которых часто носит следы огня; предполагают, что их использовали в качестве гладила, чтобы заглаживать швы и плиссировать льняные ткани. Более загадочно выглядят большие пластинки из китовой кости, слегка сужающиеся к концу, широкий конец которых зачастую украшен головами зверей. Возможно, это были катки для белья: подобные вещи, только деревянные, использовали до недавних времен в Голландии и Скандинавии: после стирки мокрую одежду оборачивали вокруг деревянной "скалки" и прокачивали туда-сюда по доске, которую держали за ручку с головой животного на широком конце. А может быть, это гладильные доски, которые использовали вместе со стеклянными гладилами.
В сагах, естественно, часто упоминается об одежде, которую носили люди в эпоху викингов, однако не всегда легко представить себе, как выглядели те предметы, о которых там говорится; не исключено, что авторы саг приписывали моду своего времени более ранней эпохе. Таким образом, говоря об одежде, лучше начинать не с письменных источников, а с археологических артефактов, особенно с украшений и других металлических предметов, обнаруженных в погребениях.
Наиболее исчерпывающие данные получены об одежде женщин, причем имеющиеся сведения по всему региону и по всей эпохе викингов хорошо согласуются друг с другом. Конечно, мода должна была меняться, однако общего вида костюма она не затрагивала. Женщины викингов всегда носили пару больших овальных брошей, обычно длиной 4–5 дюймов, которые археологи называют "черепаховидные". Их носили на груди, почти на ключицах, связывая между собой гирляндами из серебряных цепочек или бус. С правой броши свисали другие цепочки, на которых было подвешено множество предметов – ключи, ножичек, гребень, ножницы, иголки, а возможно, и кошелек. Существовала и третья брошь, которую носили на середине груди. Она могла быть различной формы – длинной, квадратной, трехлепестковой или круглой. Остальные украшения могли быть разными соответственно вкусу владелицы. Распространены были кольца, браслеты, подвески, ожерелья из разноцветных стеклянных бусин.
"Черепаховидные" броши из погребений в Бирке дали обширную информацию об одежде и тканях, поскольку, окисляясь, они сохранили материал, соприкасавшийся с ними и тот, к которому были приколоты. Оказалось, что шведские женщины носили на теле пышную сорочку, причем иногда аккуратно плиссированную (возможно, она была с рукавами, но точно установить этого нельзя). Поверх нее надевали двойную одежду, которая держалась на двух петлях, прикрепленных к "черепаховидным брошам", причем одна из петель была длиннее, так как ее надо было провести над плечами. Сравнение с позднейшим народным костюмом показывает, что эта двойная одежда представляла собой два различных куска ткани, обернутых вокруг тела под мышками, один слева направо, а другой – справа налево. Иногда эта одежда была шерстяной, иногда – льняной. Третья брошь должна была удерживать ее на месте. В погребениях женщин викингов никогда не находили ничего похожего на пряжку от пояса: платья либо висели свободно, либо были перехвачены завязками от фартука или тканым пояском.
Данные находок из этих погребений согласуются с одеждой женских фигур на камнях с Готланда (особенно яркий пример – изображение женщины с рогом на верхней панели), на ковре из Усеберга и нескольких небольших серебряных фигурок IX-X веков. Конечно, вполне возможно, что на многих из этих изображений показаны не обычные женщины, а существа из иного мира – валькирии, богини, духи-хранители и тому подобные, и следовательно, их одежда должна быть древней и традиционной. Однако, поскольку скандинавские женщины были так консервативны в одежде, вполне можно предполагать, что в течение веков их платья тоже менялись мало.
На всех дошедших до нас изображениях показано платье, спереди прямое, обычно украшенное несколькими полосками орнамента и достаточно короткое, чтобы были видны ноги; сзади одежда длиннее, она ниспадает складками, образуя нечто вроде шлейфа. На плечи накинут платок или плащ. Поскольку все эти фигурки показаны в профиль, украшений мы не видим, если только странные выпуклости на плечах и груди не изображают брошь и нить бус. Волосы стянуты узлом на затылке, откуда опускаются на спину распущенными. Возможно, их перевивали лентами, но определенно не заплетали в косу.
Серебряное украшение
с изображением
сидящей женщины
Еще более необычно выглядит женщина с серебряного украшения на рисунке. Она показана спереди, сидящей. Четко видны четыре ряда бус на груди, хотя если бы она и носила "черепаховидные" броши, то они были бы закрыты ее развевающимся плащом. Странный предмет у шеи – это очень крупная брошь, популярная на Готланде незадолго до начала эпохи викингов; некоторые образцы имеют длину по меньшей мере до 9 дюймов. Одежда мужчин была гораздо более разнообразной, чем одежда женщин. Мужчины к тому же больше любили дорогую отделку – именно в погребениях мужчин в Бирке археологи обнаружили много полосок ткани с пестрыми узорами с серебряными или металлическими нитями. Некоторые из этих полосок, очевидно, представляли собой головные повязки и отделку шапок, в то время как другие были оборками, лентами и аппликациями для одежды.
Однако находки из этих погребений ясно говорят, какие предметы мужчины обычно носили с собой: ножи, гребни и пояса с пряжками; мешочки с металлическими рамками, застегивавшиеся на пуговицы; браслеты и кольца; подвески, фигурки, колокольчики или одиночные большие бусины, которые висели на шее. Само собой разумеется, что мужчины носили и оружие, о котором будет рассказано далее.
Брошь-полумесяц
Еще больше можно узнать о мужской одежде, рассматривая камни с Готланда и ковры из Усеберга. Дополнительную информацию дают саги. Верхняя одежда мужчин была до бедер прилегающей, а потом слегка расширялась до самого края, который мог находиться в любом месте от середины бедра до колен или чуть ниже. На одежде были такие прилегающие рукава, что на силуэтах вырезанных на камне фигур они не заметны. Носить подобное платье можно было с поясом или без него. Покрой штанов мог быть самым разнообразным: некоторые ниспадали до щиколоток, как современные прямые брюки, некоторые были очень свободными, и их подбирали под коленом или у середины икры; на вид они так же аккуратно расправлены, как панталоны елизаветинских времен; некоторые, как мы знаем из литературных источников, плотно облегали ноги, и очень возможно, что некоторые фигуры, ноги которых на вид кажутся голыми, на самом деле одеты как раз в такие штаны. Согласно сагам, мужчины иногда носили в качестве белья льняные панталоны и рубашку с короткими рукавами изо льна или тонкой шерсти.
Часто носили плащи. Один из исландских типов плаща представлял собой квадрат, вырезанный из овечьей шкуры, или же ткань настолько лохматую, что она напоминала руно. Норвежский король Харальд Серый Плащ завел у себя при дворе моду на такую одежду в качестве любезности по отношению к исландцу, который не смог найти покупателя на эти изделия, которыми нагрузил целый корабль; поэтому Харальд и получил такое прозвище. Более величественно выглядят большие мантии, в которые одеты многие фигуры, изображенные на готландских камнях: они выглядят как торчащие спереди драпировки. Они, видимо, напоминали франкские плащи, которые носил Карл Великий. Длину они имели в два раза большую, чем ширину; их надевали на левое плечо, спереди и сзади они свисали почти до земли, однако слева доходили только до колена. На правом плече их закалывали, с правой стороны края плаща были открыты, оставляя свободной правую руку. Более короткие плащи, также заколотые на правом плече, можно видеть на ковре из Усеберга.
Большинство викингов носили достаточно длинные волосы, закрывавшие шею, и скрепляли их с помощью узорчатых заколок; другие предпочитали более короткую стрижку, оставляя при этом длинную челку, судя по сердитым жалобам одного англичанина XI века, который писал, что даже в Уэссексе мужчины делают датскую стрижку и ходят "с голой шеей и ослепленными глазами". Кроме того, викинги носили усы и зачастую – аккуратную заостренную бородку и пользовались гребнями. Головные уборы были разными: круглые или заостренные шапки, капюшоны и шляпы с широкими полями.
Из саг мы узнаём, что нижнюю часть ног защищали сшитыми по мерке гетрами, к которым пришивали носки, а иногда просто портянками из полосок ткани. Обувь делали из мягкой кожи, а на зимней обуви для тепла оставляли шерсть. Существовали также примитивные, но очень прочные сапоги (такие сапоги в Шотландии называют "ривлин") из недубленой кожи с задней ноги коровы шерстью наружу с выступавшими на пятках отростками. Говорят, что такая обувь прекрасно годилась для мокрой погоды и скользких камней. Руки защищали перчатками.
Помимо прядения и ткачества, другой основной задачей скандинавской женщины были приготовление и подача на стол еды. В течение дня было два главных приема пищи: один – очень рано утром, видимо около восьми или девяти утра, когда мужчины уже успели поработать часа два; другой – рано вечером, в конце рабочего дня, около семи или восьми. Время могло быть различным в зависимости от местных обычаев и времени года. Можно предположить, что и в течение дня существовали короткие перерывы, чтобы отдохнуть и перекусить, хотя когда именно – мы не знаем.
Многие основные блюда Исландии не требовали особого приготовления – например сыры, скир, солонина и сушеная рыба, которую перед едой намазывали маслом. Естественно, было и много такого, что приходилось готовить: свежее мясо, рыбу, кашу – простую и молочную, а также печь хлеб. Пили в основном эль; мед (напиток из сброженного меда), скорее всего, ввозили из более южных стран, а также, разумеется, вино, которое было очень ценным, предметом роскоши.
Дошедшая до нас кухонная посуда сделана из металла или стеатита (мыльного камня). Стеатит – очень полезный материал, его легко резать и придавать ему нужную форму; он огнеупорен. В Норвегии, на Оркнейских и Шетландских островах, а также в Гренландии есть естественные месторождения стеатита, но в Исландии они отсутствуют, поэтому сосуды из этого камня приходилось импортировать. Как железо, так и стеатит использовали для изготовления горшков и котлов размером до 18 дюймов в поперечнике с ушками или петлями, чтобы вставлять в них железную ручку и подвешивать на цепях над огнем. Существовали также чашки, ложки, блюдца, сковородки и вертела; все это могло быть как железным, так и из стеатита. Керамикой почти не пользовались, и все, что было найдено в Исландии, видимо, импортировали с континента.
И конечно же, существовало множество сосудов из дерева или кожи. В тех редких случаях, когда состав почвы способствует сохранности в погребениях деревянных предметов (например, в норвежских погребениях в кораблях), разнообразие и то мастерство, с которым они изготовлены, просто поражают. Такие сосуды годились скорее для хранения или подачи еды, чем для готовки, хотя некоторые методы приготовления (например, медленное подогревание в углях) годились и для деревянной посуды: говорят, что над огнем можно подвесить и кожаный мешок и, пока его содержимое остается влажным, он не загорится.
Очаги эпохи викингов свидетельствуют о том, что в ту пору пищу готовили множеством способов. Безусловно, мясо можно было пожарить на вертеле или испечь в глубокой яме, наполненной раскаленными углями и прикрытой землей (такой способ годился и для хлеба). Часто в длинных открытых очагах у одного конца была плоская каменная плита, которая должна была сильно разогреваться, – идеальное место для того, чтобы печь хлеб и овсяные лепешки, а также чтобы медленно тушить мясо. В кухне в самом старом доме в Ярлсхофе был как открытый очаг, так и каменная печь, частично встроенная в стену. Ею пользовались так: небольшие камни раскаляли докрасна на открытом огне, потом по наклонной каменной плите закатывали в печь и покрывали свежей влажной травой. Сверху ставили еду, защищенную дополнительным слоем травы, и покрывали еще одним слоем раскаленных камней. В Ярлсхофе так в основном готовили рыбу: в печи нашли кости морской щуки, сайды и трески.
Сигурд жарит ломтики
сердца дракона
Часто утверждалось, что кучи небольших расколовшихся в огне камней, которые обычно находят у домов викингов, свидетельствуют об использовании примитивного способа кипячения жидкостей в деревянных сосудах путем добавления туда раскаленных камней, и в сагах действительно есть намеки на это. Тем не менее, данные из Ярлсхофа и некоторых других мест Шотландии заставляют предположить, что камни были расколоты специально (их подогревали и лили на них холодную воду) просто для того, чтобы получить камни нужного размера. Они кучей лежали у двери кухни, готовые для использования в яме для жарки, или в печи, подобной вышеописанной.
Семья завтракала и обедала в главной комнате. Здесь на приподнятом полу, который образовывал платформу вдоль каждой стены, стояли разные низкие скамейки и стулья. В богатых домах сиденья покрывали тканями, а пол застилали соломой или камышом. Можно было сидеть и прямо на полу: исследования исландских скелетов показали, что женщины чаще сидели на корточках, чем прямо. Два почетных места находились в центре комнаты друг против друга по обеим сторонам от очага и между четырьмя наиболее богато украшенными резьбой столбами, поддерживавшими крышу, так называемыми "тронными столбами". Два почетных сиденья представляли собой украшенные резьбой кресла-скамьи; каждое из них было достаточно широким, чтобы на нем могли усесться два человека. Первое было предназначено для хозяина и хозяйки дома, второе – для самых почетных гостей. Остальные домочадцы, в том числе слуги, сидели двумя рядами вдоль стен комнаты, причем места ближе к центру считались более почетными, чем дальние. Небольшие низенькие столики – просто доски на козлах – приносили в комнату прямо перед едой и ставили перед обедающими.
Еду подавали в деревянных чашках и мисках. Их разносили служанки, которые также должны были наполнять пивные кружки и рога для питья; если за столом были гости, хозяйка дома и ее дочери могли сами им прислуживать. Ели ложками, ножами и пальцами; вилки еще были неизвестны.
Рог для питья
Когда обед заканчивался, столы разбирали и уносили. Некоторое время люди сидели у огня, занимаясь домашней работой и беседуя. Затем начинали стелить постели. В домах с только одной большой комнатой постель раскладывали на том же самом приподнятом полу, где стояли скамьи, хотя в более сложно устроенных длинных домах от общей комнаты отгораживали спальню, где постели были расстелены постоянно. Иногда кое-кто из домочадцев спал и в кухне. Комната с поднятыми полами зачастую была разделена низенькими стенками, идущими от стены к столбам, так что постели могли располагаться в таких похожих на коробку отсеках. В Скалакоте на поднятых полах были обнаружены ряды камней, которые могли выполнять именно эту функцию. Постель, которую на день скатывали и убирали с глаз подальше, состояла из матраса, набитого соломой или сеном, подушек и одеял, набитых перьями, пледов, а вероятно, и шкур, которыми можно было прикрыть все это сверху.
В сагах часто упоминаются своего рода альковы, пристроенные к стене и полностью закрытые деревянными панелями и запирающимися дверьми; фактически это были маленькие спальни для главных членов семьи. Обычно их сооружали в одном из концов главной комнаты, но иногда они находились в какой-либо из меньших комнат. За перегородками, отгораживавшими угол "прихожей" в Стёнге, вполне мог прятаться такой спальный шкаф.
Сельская жизнь, о которой мы говорили, имела много общего с жизнью крестьянских общин в других североевропейских странах в течение многих веков, в том числе и с жизнью на Британских островах. Принципы устройства домов, детали мебели, инструменты и образ жизни находят близкие параллели в обычаях Ирландии и горной Шотландии, просуществовавших почти вплоть до наших дней. Однако исландский фермер жил в мире с более широкими горизонтами. Он или его непосредственные предки были первопроходцами, осваивавшими новые территории, но при этом сохранявшими прочные связи со старой родиной. Возможно, он и сам значительную часть жизни был странствующим купцом, участником одной из разбойных шаек викингов или дружинником князя или короля в Скандинавии, Англии, а то и в еще какой-нибудь стране, значительно удаленной от дома. Даже остепенившийся фермер, имевший собственные земли, не всегда порывал с жизнью купца или разбойника, хотя, как правило, это было занятие для лета. "Сага о людях с Оркнейских островов" описывает, как еще в 1158 году один из вождей викингов, Свейн Аслейвссон, все еще продолжал сочетать сельский труд с традиционным занятием грабежом: "В то время у Свейна было в обычае оставаться дома на Гэйрсее зимой, и он всегда содержал 80 дружинников за свой счет. У него был зал для питья, такой большой, что на Оркнейских островах второго такого не существовало. Свейн весной усердно трудился и сеял огромное количество зерна, непосредственно принимая в этом участие. Однако, когда эта работа заканчивалась, каждую весну он отправлялся "викинговать": грабил Шетландские острова и Ирландию, а в середине лета возвращался домой. Это он называл "весеннее викингование". Потом он оставался дома до тех пор, пока не уберут хлеба и не обмолотят зерно. Затем отправлялся "викинговать" и не возвращался домой до тех пор, пока не оканчивался первый месяц зимы, и он называл это "осеннее викингование".
Жаклин Симпсон «Викинги. Быт, религия, культура»
Последний раз редактировалось Валькирия; 15.07.2016 в 22:07.
Причина: залила картинки на фтп
Викинги стали владыками морей – об этом говорит вся их история. Торговля, пиратство, прибрежные рейды, долгие путешествия поселенцев – все это стало возможным благодаря техническим достижениям кораблестроителей и моряков, искусство которых не знало себе равного в Европе. Корабли викингов стали вершиной многовекового развития, стадии которого можно изучить по древним изображениям на скалах, по некоторым обнаруженным в болотах и курганах кораблям, которые древнее, чем эпоха викингов, и по изображениям на резных камнях с Готланда. Ключевым элементом в прогрессе кораблестроительства стало изобретение паруса и увеличение его размеров, усовершенствование характерного для скандинавских кораблей руля, который располагался с правого борта около кормы, и постепенное развитие настоящего и очень мощного киля. К концу VIII века корабли викингов уже могли пересекать Северное море, и Запад ужаснулся, оказавшись в полной власти разбойников, само появление которых поражало и страшило.
Корабли викингов были предназначены для различных целей. Отнюдь не все они были одного и того же размера и типа. Три наиболее известных и лучше всего сохранившихся корабля происходят из норвежских курганов, которые лежат вокруг Осло-фьорда – в Гокстаде, Усеберге и Туне. Корабль из Гокстада сопровождали три шлюпки. Пять других больших кораблей более позднего периода были подняты в 1962 году со дна Роскильде-фьорда в Дании. Все эти корабли (вместе с другими, менее хорошо сохранившимися, остатки которых обнаружили в различных погребениях) в основном имеют схожую конструкцию, но в них видны и заметные различия. Очевидно, что и среди военных, и среди купеческих кораблей существовало множество различных типов. Это подтверждается большим количеством различных наименований кораблей в письменных источниках.
Последний раз редактировалось Валькирия; 15.07.2016 в 22:40.
Причина: обновлена картинка/фтп
Из трех упомянутых норвежских кораблей корабль из Гокстада лучше всего помогает нам понять, каким был типичный корабль викингов IX века, хотя он и несколько меньше, чем те суда, которые строили позднее. Он был обнаружен в кургане в 1880 году в толстом слое голубой глины, которая почти полностью сохранила прекрасную резьбу по дереву. Корабль послужил гробом для мужчины средних лет крепкого телосложения. Погребение датируется примерно 900 годом.
Длина корабля из Гокстада составляет около 23 метров от кончика носа до кормы. Киль сделан из одного куска дуба. От него поднимаются элегантные крутые изгибы носа и кормы. Отсутствуют только самые высшие точки корабля – они выступали поверх защитного слоя глины и находились в обычной земле, поэтому сгнили. 16 поясов обшивки образуют корпус. Наибольшая ширина его составляет 5,25 метра, а глубина в середине корабля – около 2 метров; осадка корабля составляла чуть меньше метра. Корабль был обшит "внакрой", то есть каждый пояс обшивки перекрывал нижележащий пояс и был приклепан к нему. В большинстве поясов толщина планок не превышает дюйма, однако десятый пояс, находившийся у ватерлинии, и четырнадцатый, в который вделаны уключины, были немного толще, что позволяло этим планкам выдерживать дополнительную нагрузку. Планшир был очень мощным. Все пазы и стыки – заделаны шнурами, слабо сплетенными из щетины и шерсти.
Внутреннюю структуру корабля образовывали 19 шпангоутов, находившихся на расстоянии около метра друг от друга, на которых лежали поперечные балки. Под ватерлинией обшивка корабля была не прибита, а привязана к этим балкам. Обвязка была сделана из корней ели и пропущена через клинья, оставленные в досках, когда их вырубали. Благодаря этой технологии корабль оказывался достаточно гибким, чтобы идти по бурному морю не разбиваясь: при более жестком соединении дерево должно было бы быть гораздо толще, чтобы выдержать нагрузку, и корабль лишился бы всех преимуществ, которые давали ему легкость и высокая скорость. В некоторых областях Скандинавии обвязку использовали еще более широко, чем на корабле из Гокстада: мы узнаем, что зимой 1138/39 года Сигурд Слембидьякон (претендент на трон Норвегии) приказал нескольким лапландским кораблестроителям построить для него два корабля, и "они были скреплены оленьими жилами, без гвоздей, и прутьями ивы вместо скреп, и каждый корабль мог везти 12 человек".
У корабля из Гокстада нет фиксированной палубы; на нем были сосновые половицы, которые свободно лежали на поперечных балках, не будучи ничем закреплены. Приподнимая их в любом месте, легко было и вычерпывать трюмную воду, и вынимать хранившиеся под досками вещи. На этом и других кораблях были обнаружены ковшики для вычерпывания воды; использовались и ведра, а насосы были неизвестны.
Возможно, самой странной деталью корабля викингов, на взгляд современного человека, был его руль, но на самом деле этот руль – одно из величайших технических достижений той эпохи. Он выглядел как очень широкое и массивное весло, прикрепленное к кормовой части, и в нормальном своем положении на 18 дюймов выступал ниже линии киля, давая хорошее боковое сопротивление воде. Однако глубину руля было легко приспособить и к мелководью. Главным местом прикрепления руля служил дубовый блок, намертво с помощью планок приделанный к особо упроченному шпангоуту. Кроме того, руль был прикреплен ремнем, который соединял его с планширом, и, когда рулевой высвобождал ремень и в то же время подбирал канат, прикрепленный к нижнему концу руля, канат накручивался на дубовый блок и таким образом поднимался со дна. Румпель можно было отсоединить; на корабле из Гокстада он более ярда длиной и украшен прекрасной головой зверя.
Корабль из Гокстада был предназначен как для гребли, так и для хода под парусом. Мачта была сделана из сосны толщиной почти 30 сантиметров, всаженной в тяжелый дубовый блок длиной около 3,5 метра, который лежал на дне корабля. Кроме того, существовал еще более длинный блок, лежавший на поперечных балках, – специально для того, чтобы удерживать мачту в вертикальном положении; в этом блоке имелся паз, с помощью которого можно было поднимать и опускать мачту. Общая высота мачты точно неизвестна, поскольку часть ее была отрублена и положена на палубу с тем, чтобы она не выступала из кургана, а часть сгнила; возможно, ее высота составляла около 12 метров. Все, что осталось от паруса, – груда беловатой шерстяной материи с красными полосами и фрагментов конопляного каната.
По каждому борту корабля было 16 уключин. Из каждой выходила небольшая прорезь, через которую можно было протащить лопасть весла внутрь корабля. В каждой уключине также была небольшая деревянная заслонка, которую можно было закрыть, когда корабль шел под парусом, чтобы уключины не пропускали воду. Весла изготовлены из сосны; длина их различна – от 5 до 6 метров, так, чтобы все они могли одновременно ударять по воде, несмотря на крутой изгиб корпуса корабля. Весла очень легкие, с тонкими, суживающимися к концу лопастями. Те весла, что не использовались, вместе с другими деревянными балками хранились на Т-образных подставках, которые более чем на 2 метра поднимались над палубой и, таким образом, не мешали людям ходить по кораблю. Единственная проблема, касающаяся гребли, – это та, где, собственно, сидели гребцы: скамей для гребцов обнаружено не было, однако высота, на которой расположены уключины по отношению к половицам, исключает возможность того, что гребцы стояли. Было высказано предположение, что они сидели на своих матросских сундучках, а таких сундучков на погребенном в кургане корабле найдено не было потому, что они были личной собственностью моряков, а не частью корабельной оснастки.
Над рядом уключин, как раз под планширом, находилась легкая перекладина, с которой свисали щиты; все они висели на внешней стороне корабля. Их 64, по 32 с каждой стороны, и они покрашены попеременно в черный и желтый цвет. Висели они таким образом, что каждый щит отчасти перекрывал соседний, и каждая пара соответствовала одной уключине. Из саг явствует, что щиты выставляли напоказ, когда корабль находился в гавани, а иногда – и в тот момент, когда боевой корабль готовился к атаке, но их, разумеется, не стали бы вывешивать в открытом море, поскольку они были прикреплены очень свободно, и первая мощная волна легко смыла бы их.
Красота корабля из Гокстада – трезвая и практичная; это красота мощных, сильных линий и великолепно рассчитанной конструкции. Декоративная резьба сведена к минимуму – несколько легких штрихов на половицах и заслонках для уключин, голова зверя на румпеле. Возможно, головы животного или другие украшения увенчивали утерянные нос и корму. Сохранились следы простой и эффектной раскраски: черный и желтый цвет щитов перекликаются с линиями краски на голове зверя, украшающей румпель, где видны следы красного, и те же самые три цвета – на резной, с головами зверей отделке палатки на корабле, одеялах и покрывале постели, на которой лежало тело владельца. Фигура на носу корабля, возможно, соответствовала остальной резьбе по стилю и цвету, и вся эта цветовая схема, как простой геральдический символ, помогала сразу узнать корабль и его владельца.
Жаклин Симпсон «Викинги. Быт, религия, культура»
Последний раз редактировалось Валькирия; 15.07.2016 в 22:39.
Причина: обновлена картинка/фтп
Поразительно контрастирует с аскетичным убранством корабля из Гокстада роскошное великолепие корабля, обнаруженного в 1903 году в Усеберге. В целом конструкции двух этих кораблей похожи; корабль из Усеберга лишь немного короче, на нем только на одну пару весел меньше, однако общее впечатление от него совершенно другое, поскольку глубина корабля посредине не достигает и 1 метра. Поднимаясь от длинных, низких бортов, нос и корма высоко взмывают над водой, и взлетающий изгиб носа завершается спиралью – изогнувшейся змеей. Полосы богатой резьбы с узором из волнообразных завитков очерчивают две кромки с обеих сторон носа; при ближайшем рассмотрении оказывается, что это не просто завитки, а ряды переплетающихся зверей. Тот, кто стоял на палубе лицом к носу, мог видеть еще одну панель с резьбой – более гротескной и даже шутливой по стилю, где маленькие получеловеческие фигурки с выпученными глазами и телами головастиков карабкаются друг на друга.
Однако, как бы богато ни был отделан корабль из Усеберга, он никогда не предназначался для плавания по открытому морю. У него слишком низкая осадка, тонкий киль, в уключинах отсутствуют заслонки; на корме и в самом корпусе из-за пазов в обшивке есть слабые места, и почти все доски палубы прибиты гвоздями, так что в случае необходимости нельзя было бы даже вычерпать воду. Такой корабль подходил только для спокойной воды закрытого фьорда; видимо, его использовали для развлекательных поездок или, поскольку многие найденные в нем предметы могли быть связаны с культом, корабль служил религиозным целям и использовался в культе какого-нибудь божества.
Погребение состоялось примерно в середине IX века, однако корабль уже был старым и изношенным, когда попал в курган. Его киль почти пришел в негодность; блок, удерживавший на месте мачту, когда-то раскололся, и его чинили; румпель отсутствовал; весла, руль и мачта были не частью первоначальной оснастки, а заменами – действительно, некоторые весла даже не были закончены. Судя по всему, корабль не использовался уже несколько лет, и на нем отсутствовала часть такелажа, так что его пришлось спешно оснащать с тем, чтобы он оказался достоин своей последней задачи.
Жаклин Симпсон «Викинги. Быт, религия, культура»
Последний раз редактировалось Валькирия; 15.07.2016 в 22:46.
Причина: обновлена картинка/фтп
Третий норвежский корабль происходит из Тюне. Его обнаружили в 1867 году, и он сохранился не так хорошо, как два первых. Корабль относился примерно к тому же периоду, что и корабль из Гокстада (ок. 900 года). Длина его около 20 метров, максимальная ширина - 4,35 метра, глубина в середине - 1,3 метра, однако в разрезе он выглядит гораздо более плоскодонным, чем корабль из Гокстада; два широких шпангоута над ватерлинией заметно выгнуты наружу. Мощные блоки поддерживали мачту на этом корабле, и, возможно, на нем было 10 или 11 пар весел. Низкий, широкий корпус должен был сделать его очень устойчивым, а мелкая осадка подходила для использования в устьях рек или среди отмелей.
Мореходность кораблей викингов была доказана без всяких сомнений в 1893 году, когда капитан Магнус Андерсен на корабле — точной копии своего собрата из Гокстада - пересек Атлантику. Корабль вышел из Норвегии 30 апреля и достиг Ньюфаундленда 27 мая, пережил множество штормов без всяких повреждений и достигал под парусом максимальной скорости 10 или 11 узлов. Капитан был в восторге от эластичности и легкости корабля и от того, с какой гибкостью его деревянный корпус встречал нагрузки во время плавания по океану. Кроме того, по мнению Андерсена, боковой руль способствовал легкому и эффективному управлению кораблем.
Принято считать, что корабли викингов из-за их квадратных парусов могли плыть только по ветру (на фордевинд). На этот случай капитан Андерсен снабдил свой корабль стакселем, который в эпоху викингов еще был не известен. Однако с тех пор более тщательное исследование кораблей показало, что фактически нижнюю часть паруса можно было растянуть с помощью бона, вбитого в гнездо на палубе. Это устройство (возможно, в сочетании с булинем) могло позволить кораблю плыть в крутой бейдевинд, а возможно, и поворачивать на другой галс.
Какой такелаж мог быть на кораблях викингов, не совсем ясно, тем более что верхушка мачты из Гокстада пропала, и поэтому нельзя сказать, имелись ли там отверстия, через которые можно было бы пропустить бакштаг. В общем и целом кажется вероятным, что использовались оттяжки и ванты, а пара деревянных блоков, обнаруженных на корабле, должна была помогать их натягивать. Рея, на которую поднимали парус, полностью не сохранилась, однако, возможно, длина ее составляла около 11 метров; площадь паруса должна была составлять около 105 квадратных метров.
Камни с изображениями с Готланда донесли до нас множество изображений кораблей, плывущих с развернутым парусом, что вызывает ряд интересных вопросов. Оттяжки и булини иногда показаны, иногда нет. Сами паруса, как правило, покрыты узором из ромбов, в то время как письменные источники утверждают, что паруса раскрашены полосками контрастных цветов. То ли готландцы предпочитали другие узоры, то ли, что более вероятно, ромбы изображают сеть из канатов или кожаных ремней, которая покрывала поверхность слабо сотканного паруса, укрепляя его. Куски каната, найденные вместе с остатками паруса корабля из Гокстада, могут быть остатками такой сети.
На изображениях из Готланда также есть любопытные перекрещивающиеся линии, которые выходят из нижней части паруса; их держат члены команды. Иногда кажется, что эти линии продолжают сетку на самом парусе, однако чаще они выглядят как отдельный набор канатов, перекинутых через нижнюю рею. Вероятно, это были лини, предназначенные для того, чтобы двигать нижнюю рею и уравновешивать парус, а возможно, рифы, проходившие сквозь петли, вшитые в сам парус, использовавшиеся для того, чтобы поднимать и опускать парус быстро и ровно; в этом случае изображения на камне могут показывать тот момент, когда парус только что опущен в начале путешествия.
Норвежцы оспорили первенство Колумба в открытии Америки,
приплыв в Чикаго на точной копии гокстадского драккара.
* Изображение воинов в драккаре
на Стура-Хаммарском камне
(картинка кликабельна)
На кораблях обычно были небольшие лодочки, которые использовали как шлюпки; их тянули на буксире или хранили на палубе. Три такие шлюпки найдены в Гокстаде. Самая большая из них - изящная, обшитая внакрой лодка длиной более 9 метров с тремя парами весел, вставленных в уключины с тонкой резьбой. Эти лодки напоминают нам, что на озерах и реках викинги должны были использовать множество маленьких, легких судов для рыбной ловли и других коротких повседневных путешествий по побережью. Обычно следы именно таких маленьких лодок обнаруживаются в сотнях норвежских погребений в кораблях.
На кораблях также были палатки - рамы для них найдены как в Гокстаде, так и в Усеберге. Рамы изготовлены из ясеня, и на досках, образовывавших «коньки» над палаткой, вырезаны звериные головы, которые выступали над тканью палатки. Предназначение их - охранять спящих людей от зла. Звери из Гокстада были раскрашены в цвета корабля - желтый, черный и красный. Найдены и рамы от разобранных постелей, некоторые из них с головами зверей, очень похожими на зверей
Рама для палатки из Гокстада
с палатки; очевидно, палатка и кровати являлись гарнитуром. Палатки бывали очень просторными: палатка из Усеберга - длиной 5,18 метра, шириной 4,38 метра и высотой 3,43 метра, в то время как другая лишь чуть меньше и высота ее составляет 2,63 метра. Такие палатки иногда раскладывали на палубе, когда корабль пришвартовывался, но чаще во время путешествий вдоль побережья люди каждый вечер выходили на берег и раскладывали палатку на земле. Те, у кого не было постелей, пользовались кожаными спальными мешками, часто одним на двоих для тепла.
Ночь на берегу давала возможность заняться приготовлением пищи. Среди кухонной посуды, найденной на корабле из Усеберга, - два железных котла с цепями и крюками для подвешивания, ложки, ножи, топорики, деревянные миски, бочки и тарелки, а также ручная мельница для перемалывания зерна; на двух досках лежала туша вола. В Гокстаде был обнаружен огромный бронзовый котел и множество деревянных тарелок, досок для рубки мяса, небольших бочонков, чашек, мисок и ложек; нашли даже два подсвечника. В других кремированных или погребенных кораблях, где деревянные вещи не сохранились, всегда находят котел. Разумеется, среди предметов, найденных в погребении с кораблем, были и многие предметы из дома умершего, однако очевидно, что хорошее кухонное оборудование должно было быть неотъемлемой принадлежностью любого корабля. Возможно даже, что во время долгих путешествий могли готовить и на море, используя большой ящик с песком, чтобы безопасно разводить огонь. В любом случае можно было найти и продукты, не требовавшие готовки: сушеная рыба, копчености, сухари, фрукты, орехи, коробки с домашним сыром и соленым маслом и бочки с элем и медом. Путешествие по океану в течение нескольких недель должно было быть для викинга обычным делом.
Однако не следует полагать, что все долгие путешествия по открытым морям совершались на кораблях, подобных кораблю из Гокстада. Купцы с тяжелым грузом, таким, как лес или ткани, поселенцы со своим скотом и даже разбойники, такие, как те, что в 893 году перевезли своих лошадей из Франции в Англию, нуждались в более тяжелых, широких и высоких кораблях, где было больше места для хранения груза. Во многих сагах говорится о таких судах, но до недавнего времени единственным материальным доказательством их существования был массивный четырехметровый руль из Ребека в Дании. Затем, в 1962 году, в одном из протоков Роскильде-фьорда была исследована своеобразная «плотина» из обломков затонувших судов. Оказалось, что она состоит из пяти кораблей XI века. Они пока не восстановлены, но один из них, без сомнения, является наиболее массивным кораблем из когда-либо обнаруженных в Скандинавии. Его длина - 26,4 метра; он очень широк и имеет толстую сосновую обшивку, способную выдержать самую суровую бурю. Другой корабль, сделанный из дуба, сильно поврежден подводными течениями. Третий представляет собой маленький торговый корабль с фиксированной палубой на носу и корме и открытым хранилищем для груза посредине корабля. Все три были чистыми парусниками, на которых отсутствовали уключины. Кроме того, был обнаружен гораздо более узкий и легкий корабль, на котором имелись и уключины, и крепление для мачты; судя по всему, это был старый военный корабль, который несколько раз чинили. И наконец, был найден плоскодонный корабль из сосны с удивительно тонкой мачтой. Он мог служить чем-то вроде парома для плавания по устьям рек и мелким закрытым водам.
Самыми знаменитыми кораблями викингов были, конечно, те корабли, на которых плавали налетчики, грабившие Англию и европейский континент, - «длинные корабли» и «корабли-драконы» (драккары). Сначала, во времена короля Альфреда, они, вероятно, были ненамного больше, чем корабль из Гокстада с его 16 парами весел, если судить по одному известному пассажу из «Англосаксонской хроники». Там рассказывается, как Альфред построил корабли «некоторые с шестьюдесятью веслами, а некоторые и больше», чтобы сражаться с викингами, и говорится, что английские корабли были «почти что в два раза больше, чем те». Таким образом, предполагается, что корабли викингов имели 30-40 весел (15—20 пар).
[Для просмотра данной ссылки нужно зарегистрироваться][Для просмотра данной ссылки нужно зарегистрироваться] Выставка рядом с Тюнским кораблём в музее "Кораблей Викингов" (Осло, Норвегия)
* Стура-Хаммарский камень - картинный камень фаллической формы в Стура Хаммаре, приходе Лэрбру, Готланд, Швеция.
На камне вырезаны сцены мифологического, религиозного и исторического содержания: сцены жертвоприношения на алтаре с валькнутом, драккар с воинами, воин перед повешеньем на дереве с изображением валькнута рядом. Считается, что наличие на рисунке валькнута, как символа культа Одина, дает право утверждать о наличии в скандинавском язычестве практики человеческих жертвоприношений.
Один из источников: Жаклин Симпсон «Викинги. Быт, религия, культура»
Хотя корабли викингов в IX веке, видимо, были совсем небольшими, но в последующие века они - по крайней мере корабли королей и князей - стали намного более крупными и роскошными. В источниках XI века упоминаются корабли с 25, 30 и 35 парами весел. Типичным кораблем такого типа был знаменитый «Великий Змей», построенный зимой 999/1000 года для короля Олава Трюггвассона. Согласно рассказу Снорри, на нем было 34 пары весел и плоская часть одного только киля была длиной почти 33 метра, включая нос и корму. Когда команда была полностью укомплектована для сражения, на каждом весле сидели по 8 человек и 30 стояли на носу, то есть всего на борту находилось 574 человека. Такие цифры кажутся маловероятными, и, судя по всему, это легендарное преувеличение. Более разумными кажутся цифры, которые приводятся относительно команд средневековых кораблей, где достаточно было трех гребцов на одно весло: один греб, другой прикрывал гребца, а третий фактически сражался. Конечно, викинги, пересекавшие Северное море с целью грабежа, не стали бы рисковать, так сильно перегружая свой корабль.
Неизвестно, из скольких кораблей в среднем мог состоять флот викингов, отправившихся грабить заморские страны. В летописях часто фигурируют очень большие цифры, но всегда можно подозревать, что это преувеличение. Кроме того, хронисты не делают никаких различий между большими военными судами и сопровождавшими их маленькими шлюпками. Хороший, достаточно достоверно зафиксированный пример - это флот, с которым Олав Трюггвассон отправился завоевывать Винланд в 1000 году: у него было 60 кораблей, из которых по меньшей мере 14 имели 30 или больше пар весел, на других - по 20 пар, а остальные были «маленькими лодками и судами с продовольствием». Когда Харальд Хардрад (в традиционном написании - Гаральд Гардрад) вторгся в Англию в 1066 году, его флот состоял из 200 военных кораблей плюс небольшие суда.
Корабли викингов в музее города Фредериксхавн, Дания
Однако, если число судов и не было таким огромным, как можно подумать, читая некоторые хроники, нельзя сомневаться в том, что вид кораблей викингов внушал ужас. Вот как описывается флот, который привел Кнут в Англию в 1015 году, в одном латинском тексте: «Столь великолепно были украшены эти корабли, что они ослепляли смотрящих, и тем, кто смотрел издалека, казалось, что сделаны были они из пламени, а не из дерева. Ибо каждый раз, когда солнце проливало на них сияние своих лучей, в одном месте блистало оружие, в другом — сверкали подвешенные щиты. На носах кораблей пылало золото и искрилось серебро. Воистину, столь велико было великолепие этого флота, что если бы его господин пожелал завоевать любой народ, то одни корабли устрашили бы врага еще до того, как воины смогли бы вступить в сражение. Ибо кто смог бы смотреть на вражеских львов, ужасавших свечением золота, кто мог бы смотреть на людей из металла, угрожавших своими золотыми лицами, на этих быков на кораблях, угрожавших смертью, рога которых сияли золотом - не почувствовав ужаса перед королем подобного войска?»
[Для просмотра данной ссылки нужно зарегистрироваться][Для просмотра данной ссылки нужно зарегистрироваться][Для просмотра данной ссылки нужно зарегистрироваться] Голова дракона, крепившаяся на носу драккара (Осло, Норвегия, Музей викингов.)
Украшение на драккаре (Выборг, реконструкция - третья картинка)
Щиты, роспись и позолота были характерны для кораблей викингов. Типичными были и носы, украшенные головами людей или животных, в связи с чем корабли викингов и стали называть «кораблями-драконами», а отдельным кораблям давали такие имена, как «Великий Змей», «Зубр», «Журавль», «Человечья голова». Корабли, украшенные головами животных, имеют долгую историю в Скандинавии: еще на ранних камнях из Готланда показаны корабли, носы которых сделаны в форме лошадиных голов, а более поздние похожи на змей.
Резные столбы, оканчивающиеся головами животных с разинутой пастью, которые были найдены на дне реки Шельды, возможно, некогда украшали небольшие суда, и считается, что они древнее, чем эпоха викингов; другие подобные столбы были найдены в погребальной камере на борту корабля из Усеберга, хотя мы и не знаем, частью какого предмета они были. Эта голова змея — с самого Усебергского корабля, и она была постоянной частью его корпуса, однако из других источников мы знаем, что фигуры на носах кораблей могли быть съемными. Исландские законы гласят, что их нужно снимать при приближении к берегу - чтобы не напугать добрых духов земли. На гобелене из Байе показано, что флот Уильяма отплывает с фигурами на носах, однако те же самые корабли на берегу показаны «безголовыми».
Другой необходимой принадлежностью кораблей позднего периода был флюгер из позолоченной бронзы, также богато украшенный фигурами зверей и завитками. Сохранилось множество прекрасных образцов XI века, поскольку они были принесены в дар церквям в качестве благодарности за безопасное путешествие. Где эти флюгеры располагались на корабле, точно неизвестно. Естественнее всего представить их себе на мачте, однако тонкая и детальная работа по металлу была бы невидима на такой высоте, так что, более вероятно, речь идет об особом столбе на палубе или даже о самом носе корабля. Многие флюгеры поцарапаны и пробиты - возможно, стрелами, которые попадали в них в сражениях.
Экспозиция в историческом музее (Стокгольм, Швеция)
О технике кораблестроителей известно мало; мы знаем только то, о чем говорят сами корабли. Кораблестроением занимались зимой, что вполне естественно - земледельцу приходилось сооружать свой корабль для рыбной ловли или торговли тогда, когда сезон работы на земле заканчивался, но, судя по всему, так же поступали и ремесленники, которые строили суда для королей. Лес выбирали и валили за много месяцев до начала постройки, грубо обрубали и хранили в заболоченных озерках, чтобы древесина оставалась достаточно мягкой до тех пор, пока не придет время начать работу над кораблем. Должно было потребоваться много дуба, и только самых больших деревьев могло хватить, чтобы сделать киль из одно го куска дерева, а также массивные блоки для мачты.
В эпоху викингов Норвегия была богата дубами, однако за целые века Кораблестроения лесам был нанесен такой ущерб, что, когда в 1893 году сооружалась копия корабля из Гокстада, было трудно Найти В Норвегии дуб, чтобы сделать блок для мачты, а бревно для киля пришлось везти из Канады. Существует мнение, что из одного бревна можно сделать только две доски: бревно раскалывают посредине, а потом топорами и долотами из каждой половины вырубают доску. На самом деле доски в разрезе имеют клиновидную форму, и, видимо, они изготовлялись более экономным способом - бревно раскалывали по радиусам, примерно так, как вырезают ломтики из торта.
Источники: Жаклин Симпсон «Викинги. Быт, религия, культура», [Для просмотра данной ссылки нужно зарегистрироваться]
Последний раз редактировалось Валькирия; 25.07.2016 в 11:31.
Изображение ладьи с гребцами
(рисунок на камне, Швеция)
Европу дивили не только сами корабли викингов, но и те путешествия, которые они совершали. Большинство моряков могли плавать только вдоль берега, гребя от одного ориентира к другому. Конечно, скандинавы также пользовались этим методом, однако они еще и пересекали Северное море и широкие просторы Атлантики. Саги меньше, чем хотелось бы, говорят нам о том, как происходили такие плавания, повествуют о них кратко, походя, и это само по себе показывает, что они были обычным, повседневным делом для всех скандинавов. Тем не менее, в сагах есть некоторые ценные свидетельства, и их можно дополнить на основании практического опыта современных моряков, которые изучали корабли викингов и плавали на их копиях.
В плаваниях викингов не было ничего случайного, непродуманного. Действительно, традиционные рассказы об открытии новых земель - Исландии, Гренландии, Америки - приписывают в каждом случае первое открытие тому, что землю случайно увидели с борта корабля, который сбился с курса вследствие шторма или тумана. Однако в каждом случае первооткрыватель, не испытавший энтузиазма при виде новой неведомой земли, возвращался домой, и только позднее другие люди специально отправлялись в плавание, основываясь на добытых им сведениях, чтобы исследовать и заселить эти новые области. Так как же в то время, когда еще не знали магнитного компаса, эти первые поселенцы находили дорогу? И как впоследствии корабли постоянным потоком ходили туда-сюда между Норвегией и Исландией, Исландией и Гренландией и даже через просторы океана между Норвегией и Гренландией?
До некоторой степени еще можно было следить за ориентирами на берегу; один поздний средневековый текст дает такие инструкции для плавания в Гренландию: «От Хернара в Норвегии плыви прямо на запад на Хварф в Гренландии. Ты должен плыть к северу от Шетландских островов так, чтобы видеть их в ясную погоду, а к югу от Фарерских островов так, чтобы склоны гор были как бы наполовину прикрыты морем, и правь к югу от Исландии так, чтобы ты мог видеть исландских птиц и китов».
Вершины гор, конечно, были полезными ориентирами в ясную погоду, и, даже когда сама земля была за горизонтом, по определенным признакам можно было узнать, в каком она направлении: по форме облаков, по тому, как на небе виден свет, отразившийся от ледяных полей, по присутствию некоторых видов морских птиц и направлению их полета. Может быть, поселенец, который выпустил двух воронов, чтобы они вели его к земле, поступил так не только для того, чтобы почтить Одина, но и по практическим соображениям: он подумал, что голодный ворон, летящий высоко, сможет найти землю, которую люди на уровне моря пока еще не видят.
Однако такие наблюдения можно было сделать только при соответствующих условиях, и в любом случае для долгих плаваний по океану, вдали от любой земли, они не годились. Здесь ключевым принципом навигации было плавание по широтам, как видно из только что процитированных инструкций для моряков: те, кто плывут в Гренландию, должны были отправляться не из какого-то места на берегу Норвегии, но из точки, расположенной примерно в 30 милях к северу от Бергена, которая лежит на той же широте, что и одна из областей на западном побережье Гренландии примерно в 80 милях к северу от ее южной оконечности. Если корабль постоянно держался на одной и той же широте, он, безусловно, должен был достичь пункта своего назначения.
Для того чтобы идти по курсу, викинги должны были иметь пеленгаторный компас, который помогал им найти страны света по солнцу или Полярной звезде, если она была видна. В древненорвежском языке есть названия для восьми направлений: северо-восток и юго-восток называются буквально «к земле на север» и «к земле на юг», а северо-запад и юго-запад — «наружу на север» и «наружу на юг»; «наружу» означает «в море». Такие обозначения должны были появиться у моряков на пути, где на востоке находились большие просторы земли, а на западе - открытое море, как это и было у берегов Норвегии. В языке не было специальных терминов для таких мелких подразделений, как северо-северо-восток, - видимо, на старых компасах обозначали только восемь направлений.
Остатки деревянного диска,
найденные в 1948 году в Гренландии
Однако в 1948 году в Гренландии в руинах, относящихся примерно к 1200 году, был обнаружен деревянный диск с нарезками. Если бы диск был полным, то нарезок было бы 32, что соответствует 32-частному делению компаса, которое, как известно, использовалось в позднем Средневековье, поэтому было высказано предположение, что викинги использовали более совершенную систему пеленгации, чем предполагалось до сих пор, и что этот предмет — пеленгаторный компас викингов. В центре диска есть отверстие: в него можно было вставить ось, которая могла служить ручкой, и на такой оси могли быть, кроме того, укреплены стрелка солнечных часов и подвижная стрелка-указатель, которая могла отмечать курс, что было полезно, хотя, конечно, не необходимо. Две насечки, находящиеся под прямым углом друг к другу, судя по всему, чем-то отличались от других; на них заметны царапины. Возможно, они обозначали две главных стороны света, например север и запад.
Чтобы определить свое местоположение с помощью такого компаса (или даже более грубого, с 8 или 16 делениями), моряк должен был только поворачивать его, пока зарубка, обозначавшая север, не указала бы на точку, где вертикальная линия, прочерченная от полуденного солнца, пересекала горизонт. Тогда он сразу понимал, где находятся другие стороны света, и мог менять свой курс, пока нос корабля не оказывался в одном направлении с точкой, указывавшей в нужную сторону. Ночью, если была видна Полярная звезда, он мог сориентировать по ней зарубку, указывавшую на север. Если по опыту знал, в каком именно месте в это время года поднимается солнце, то он мог и не ждать до полудня, а произвести наблюдения на рассвете, соотнеся нужную зарубку с восходящим солнцем; у него могли даже быть с собой таблицы для таких вычислений, поскольку Стар-Одди составил для этого таблицы по временам года, а также таблицы полуденной высоты солнца. Возможно, некоторые люди могли определять положение солнца в пасмурный день, рассматривая небо через кусочек исландского шпата, который обладает естественной способностью поляризовать свет, - в некоторых сагах упоминается использование для этой цели «солнечного камня».
Благодаря мастерству своих моряков и искусству кораблестроителей викинги были повелителями морей, и их смелые указания мореплавателям продолжают уверенно звучать сквозь века: «От Хернара в Норвегии плыви прямо на запад, в Гренландию...»
Страница из выполненной в XVI веке копии "Йонсбока" - кодекса законов, принесенного в Исландию из Норвегии.
На иллюстрации внизу страницы изображена идущая по морю ладья, текст же излагает уложения и правила
погрузочно-разгрузочных работ и перевозки товаров.
Воинская слава скандинавов нередко затмевает тот факт, что значительная часть их богатств была, безусловно, приобретена торговлей - торговлей, основными статьями которой отчасти являлись природные ресурсы их собственных стран, но отчасти и товары, полученные в качестве дани от соседних племен, и захваченные силой рабы. Богатство, приобретенное двумя первыми способами, хорошо показано в истории одного норвежского вождя из Халогаланда, который посетил двор короля Альфреда в 870-х годах и чей рассказ о его родине и путешествиях был включен в англосаксонский перевод «Всемирной истории» Орозия. Англосаксонская форма имени этого человека - Охтхере, что соответствует скандинавскому «Оттар»; он немного занимался земледелием, разводил северных оленей, охотился на китов и моржей, собирал дань с лапландцев и также, очевидно, был купцом. «Он был очень богат тем, в чем состоит для них богатство, то есть дикими животными. Кроме того, как он ответил королю, ему принадлежало шестьсот прирученных оленей, которых он не покупал. Этих оленей они называют «храна» (северные олени); были еще шесть «стэлхрана» («подсадных» оленей) - они очень ценятся у финнов, так как с их помощью они заманивают диких оленей. Он был в числе первых людей этой страны: хотя у него было всего двадцать голов крупного скота и двадцать овец и двадцать свиней; а то немногое, что он пахал, он пахал на лошадях. Но доход его состоит в основном из податей, которые платят ему финны. Эта подать состоит из оленьих шкур, и из птичьих перьев, и из моржовой кости, и из канатов, сделанных из моржовой кожи, и из тюленей. Каждый платит согласно его происхождению. Самый знатный должен платить пятнадцатью шкурками куниц и пятью ездовыми оленями, и одной медвежьей шкурой, и десятью мерами пера, и шубой из медвежьей шкуры или шкуры выдры, и двумя канатами, каждый по шестьдесят локтей длиной, один, сделанный из моржовой кожи, другой - из тюленьей».
Охтхере рассказал о своих путешествиях. Он отправился на север вдоль берега Норвегии, дальше самых северных китобойных угодий, затем на восток вдоль берега, где жили только кочевые племена, и так добрался до Белого моря. Это, как он сказал, было исследовательское путешествие, «чтобы узнать, как далеко земля простирается на северо-восток и живет ли кто-нибудь на север от этой пустыни», однако он отправился также «за моржами, потому что у них на зубах очень хорошая кость - несколько таких зубов они привезли королю - и их кожа очень хороша для канатов». Невольно возникает подозрение, что и его приезд в Англию был попыткой найти новый рынок для тех самых товаров, которые он так расхваливал: конечно, и на то и на другое был спрос. Моржовые и тюленьи канаты (их делали, срезая шкуру зверя непрерывной спиралью от загривка к хвосту) действительно были очень прочными, а моржовые клыки прекрасно заменяли слоновую кость и служили как для изготовления церковной утвари, такой, как распятия и посохи, так и для мирских вещей, таких, как ларцы и рукояти мечей.
Миниатюрные фигурки «нефи»
из набора игры «нефатафль»
(Тъодминъясафн, Рейкьявик,
Исландия, Государственный музей)
Охтхере был явно не единственным, кто интересовался этими арктическими областями, поскольку археологические находки показывают, что норвежцы проявляли там большую активность, как до этой эпохи, так и после нее. В сагах также рассказывается о выгодной торговле шкурами на дальнем севере и о гневе местных вождей в ответ на требования Харальда Прекрасноволосого, чтобы налог с лапландцев стал королевской монополией. Могло быть и так, что Англия стала постоянным рынком сбыта для товаров из Арктики: в «Саге об Эгиле» рассказывается, что Торольв, сын Квельдульва, тоже из Халогаланда, привез груз мехов и сушеной рыбы в Англию и обменял их там на мед, пшеницу, вино и ткани.
Второе описанное Охтхере путешествие он, безусловно, должен был совершить много раз: он отправился из Халогаланда и отплыл на юг по побережью Норвегии: «На юге той страны есть торговый город, который называется Sciringes Heal. Он сказал, что туда можно доплыть за месяц, если каждую ночь выходить на берег и разбивать там лагерь и если каждый день будет попутный ветер, и так можно все время плыть вдоль земли... На юге от Sciringes Heal в землю входит очень большое море (Скагеррак), его нельзя окинуть взглядом... И он сказал, что за пять дней он доплыл от Sciringes Heal до торгового города, который находится между вендами и саксами, и англами, и принадлежит данам».
Названия мест, приведенные в англосаксонской форме, соответствуют Скирингссалю и Хедебю; последний долго славился как первостепенный торговый центр у основания полуострова Ютландия, а первый был небольшой областью на западной стороне Осло-фьорда, где недавно в небольшой деревне под названием Каупанг действительно был обнаружен рынок того времени. Раскопки в этих местах показали, насколько хорошо известной была та дорога, по которой плыл Охтхере.
Каупанг находится у входа в небольшую бухту, которая образует прекрасную гавань, и защищен от морских набегов целым лабиринтом островков и мелких протоков в ее устье. Со стороны земли здесь нет никаких укреплений, возможно, потому, что высокие горы за поселком считались достаточной защитой. У подножия гор было разбросано несколько домиков. Между ними и берегом находился низкий покатый луг, на котором заезжие купцы могли раскинуть свои палатки. Из саг мы знаем, что ни норвежские купцы, которые плыли в Исландию, ни местные крестьяне не нуждались в постоянных постройках в торговых центрах; все, что им было нужно, это стены из торфа: когда корабль приходил, их чинили, покрывали тканью - и получалась палатка. Пока еще нельзя сказать, было ли так в Каупанге, поскольку район поселения все еще раскапывается и, возможно, будут обнаружены и другие дома.
Купцы, которые прибывали в Каупанг с дальнего севера, безусловно, встречались тут с богачами, готовыми приобрести предметы роскоши из Арктики; лишь за несколько миль отсюда находятся роскошные погребения в кораблях в Усеберге и Гокстаде, и другие могилы с богатым инвентарем также показывают, насколько зажиточным был этот регион. Другие торговцы, как и сам Охтхере, могли предпочитать отвезти свои товары южнее, в Хедебю. Было высказано предположение, что такие люди собирались в Каупанге перед тем, как отплыть целым караваном, что в кишевших пиратами морях у восточных берегов Ютландии обеспечивало им взаимную защиту.
Итак, из Каупанга Охтхере отправился в Хедебю, один из самых процветающих городов северной Европы, располагавшийся на пересечении нескольких важнейших торговых путей. Он находился у озера близ истоков судоходной реки Шлея, у основания полуострова Ютландия; менее чем в 12 милях к западу находился Холлингстед на реке Трине, которая также была судоходной для кораблей с Северного моря. Таким образом, вся торговля между северной Францией, Нидерландами и северной Англией, с одной стороны, и Швецией, побережьем Прибалтики и Россией - с другой, проходила через Хедебю и Холлингстед. Протащить корабли несколько миль волоком было удобнее, чем проходить через проливы Скагеррак и Каттегат, кишевшие пиратами, и вдоль западного побережья Ютландии, где воды были чрезвычайно опасны для кораблей. Хедебю был удобно расположен и для сообщения по суше, поскольку он лежал на древней дороге с севера на юг, которая связывала Ютландию и Германию.
* Реконструкция одной из главных кроватей,
найденных на борту Усебергского корабля
Старейшими жилищами в Хедебю были большие бревенчатые длинные дома, но вскоре здесь появились и квадратные дома поменьше, со стороной примерно 3 - 4 метра, которые к X веку практически вытеснили старый тип. Некоторые из этих длинных домов стояли рядами по сторонам аккуратно построенной деревянной дороги, причем дома были отделены друг от друга огороженными дворами со своими воротами и дорожкой.
Другие постройки стояли на берегах речушки, которая протекала через главную часть города, и в таких домах были ступени, которые вели к воде. Во дворе почти каждого дома был колодец. Кроме того, в Хедебю обнаружены кладбища различных периодов со многими тысячами погребений, в том числе значительное количество погребений женщин и детей. Очевидно, часть здешних людей весь год жили в городе со своими семьями, но часть приезжала сюда в определенный сезон. Не все могилы относятся к скандинавскому типу: среди них много фризских и саксонских.
Кроме янтаря (как местного ютландского типа, так и импортированного с побережья Прибалтики), в Хедебю для обработки привозили и другие материалы. Среди них были рога оленей, как обычных, так и северных, из которых делали гребни, булавки, ручки ножей и фигурки для различных игр; клыки моржей; бронза, олово и свинец; большие партии железной руды (речь идет о руде высокого качества, происходившей из озер Швеции, а не о местной, низкокачественной). Были здесь и стеклодувы: в их печах находят кусочки ярко окрашенного стекла, которое использовали для бус. Много работали по металлу: археологи обнаружили значительное количество разбитых форм для отливки, которые показывают, что здесь в больших количествах изготовлялись определенные модели «черепаховидных» брошей, а также сложный тип трехлепестковой броши, кое-какие круглые броши, подвески и фигурки. В X веке делали дорогие изделия с филигранной работой по серебру, а иногда и по золоту: это была сложная и тонкая техника. Наконец, присутствие грузил для прялок показывает, что здесь изготовлялись ткани, хотя нельзя сказать, предназначались ли они только для местных нужд. Сельскохозяйственных орудий было найдено совсем немного: судя по всему, жители покупали еду где-то еще, хотя, видимо, держали свиней.
[Для просмотра данной ссылки нужно зарегистрироваться][Для просмотра данной ссылки нужно зарегистрироваться] Один из крупнейших кладов серебряных украшений викингов
(Национальный музей Дании)
Самый большой спрос на рабов в ту эпоху был среди арабов по всему побережью Средиземноморья от Испании до Ближнего Востока. В прежние времена в рабы продавали пленников, должников и преступников из Западной и Центральной Европы, однако после того, как эти области стали христианскими, Церковь постаралась уничтожить этот вид торговли - не столько потому, что она возражала против рабства как такового, но лишь для того, чтобы мусульмане не становились владельцами рабов.
Так что, когда шведам удалось наладить поставку рабов-славян, захваченных во время набегов в Прибалтике или России, которые были, несомненно, язычниками, ничего не мешало провозить их через христианские страны, чтобы продавать арабам. Большая часть торговли шла на восток по российским рекам к Каспийскому и Черному морям, но значительная часть проходила и через Хедебю и шла (с помощью франкских и иудейских купцов) по старому пути работорговцев в Марсель и оттуда к арабам Испании и Африки. Так, араб Ибн Хордадбех, который писал примерно в 844 году, перечисляет типично скандинавские товары, которые франки продавали мусульманам: «евнухов, рабов, рабынь, шкуры бобров и куниц и другие меха», в то время как Ибн Хаукаль в 977 году упоминает о славянских евнухах, которых продавали из Испании в Египет.
Кроме того, датские и норвежские викинги захватывали рабов и во время набегов на Западную Европу, особенно в Ирландии. Поскольку эти рабы были христианами, их нельзя было продавать так же, как других, поэтому викингам приходилось оставлять их у себя в основном для работы на земле. Примерно в 870 году архиепископ Римберт из Гамбурга проезжал через Хедебю, и ему стало так жаль многих христианских рабов в этом городе, что он потратил большую часть собственных денег и продал принадлежавшие церкви корабли, чтобы выкупить пленников. Однажды мимо него проходила большая группа скованных цепью рабов, которых охраняли вооруженные люди. Рабы закричали, что они христиане, и одна девушка сказала ему, что она монахиня, и даже спела в доказательство несколько псалмов.
Тогда Римберт отдал свою лошадь хозяевам, чтобы выкупить пленницу. Возможно, эти христианские рабы прибыли с Запада и их захватили, чтобы продать землевладельцам из южной Норвегии и Швеции.
Возможно даже, что иногда арабы лично приезжали в Хедебю, чтобы приобрести рабов, - в противном случае трудно себе представить, как араб из Кордовы, Ибрахим ибн Ахмед ат-Тартуши оказался там в 950-х годах. Судя по всему, ему совершенно не понравился этот «очень большой город за самым дальним концом океана», и он ошибочно принял некоторые из принятых там обычаев за признаки крайней бедности. Несмотря на это, его рассказ весьма интересен: «В городе есть колодцы с чистой водой. Жители города почитают звезду Сириус, за исключением нескольких, которые являются христианами и у которых здесь есть церковь. Жители отмечают праздник, на который все собираются, чтобы почтить своего бога, поесть и выпить. Тот, кто убивает животное в жертву богу, ставит у двери своего дома шест и вешает на него животное - будь то вол, баран, козел или свинья; и люди знают, что этот человек сделал приношение, чтобы почтить своего бога. Город беден добром и сокровищами. Основная пища жителей - рыба, ее там очень много. Если родится ребенок, они часто бросают его в море, чтобы не тратиться на него. Женщины у них имеют право требовать развода, и женщина может устроить свой развод, когда только пожелает. Еще здесь есть искусно приготовленная косметика для глаз; когда они используют ее, красота их не меркнет, а напротив, увеличивается. Никогда не слышал я такого гнусного пения, как пение людей в этом городе: это вой, который идет из горла, подобный лаю собак, и даже больше похож на голос дикого зверя, чем собачий лай».
* Подобная кровать могла принадлежать лишь зажиточной особе проживавшей в большом доме, в котором была специально построенная спальня. В раму вставлялся набитый пером и пухом матрас, опиравшийся на горизонтальные деревянные перекладины. Все раскопанные в Усеберге кровати - легко разбирающиеся, возможно, они отправлялись в путешествия вместе с владельцами.
Источники: Жаклин Симпсон «Викинги. Быт, религия, культура», [Для просмотра данной ссылки нужно зарегистрироваться], [Для просмотра данной ссылки нужно зарегистрироваться]
Для улучшения работы форума и его взаимодействия с пользователями мы используем файлы cookie. Продолжая работу с форумом, Вы разрешаете использование cookie-файлов. Вы всегда можете отключить файлы cookie в настройках Вашего браузера.