Мальчишка изо всех сил стремился вырваться, но два здоровяка крепко держали его, каждый за одну из рук. Они проволокли его за собой к носовой части корабля, а затем выбросили за борт. К удивлению пиратов, юнга отлично плавал и не собирался идти на дно.
- Капитан… – лишь произнесли растерянно те двое.
- Ну-ка… – коротышка подбежал к краю палубу, а затем рассмеялся, – ха-ха-ха, надо же, как я мог забыть! Собаки ведь умеют плавать. Ничего, долго это не продлится – и с этими словами он взял пистолет и прицелился.
- Нет! – громко, как выкрик, сказал Мецтли и сжал руку готовившегося выстрелить.
- Ты… – ледяным голосом произнёс Эстебан, после чего вздохнул, – я не люблю, когда мне мешают. Зачем ты это делаешь?
- Вопрос обстоит в другом. Зачем тебе жизнь этого ребёнка?
- Зачем? Хах, ребёнка? Малец окреп и готов отнимать жизни, а ты называешь его ребёнком. Он всего лишь враг. И я не делю по возрасту ни людей, ни врагов.
- Мы можем получить выкуп и за него тоже.
- Его? Ха-ха-ха, его? Да кто он такой?
- Ты видел, как он привязан к своему капитану, восхищается им?
- Очередной прыгающий сосунок.
- Это нам на руку. Это обеспечит покорность Эльвареса. Он потерял всю команду. И не простит себе гибель и этого юноши в случае какой-нибудь выходки.
- Однако… – тот улыбнулся и опустил руку с пистолетом, – что же, он весь твой.
- Дай ему верёвку.
- Как я и сказал, он весь твой. Теперь только ты несёшь ответственность за жизнь и поступки юнца.
- Проклятье! – рыкнул индеец и прыгнул в воду.
Вода начала остывать, но всё ещё была тёплой. До цели оставались считанные метры. Мальчишка попытался уплыть подальше, но был крепко обхвачен и не мог шевелить руками.
- Отпусти! Я никуда не пойду с тобой! – бился юнга.
- Не будь глупцом! Хочешь умереть?
- Лучше умру, чем позволю вам давить на него из-за меня!
- Мы и так на него надавим, с тобой или без тебя. А потом расскажем ему, как ты погиб. Хочешь, чтобы он испытал такое?
Юнга престал сопротивляться, замер и оцепенел.
- Что же, гордый юный воин. Какую смерть ты предпочитаешь? Плавать до изнеможения и захлебнуться? Быть съеденным акулами? Или отдать тебе доску, бочку или лодку, чтобы сошёл с ума от жары, а потом умер от истощения? Или дать тебе кинжал или пистоль, чтобы прекратить страдания? Направишь его против кого-то из нас, и участь твоя станет незавидной.
Индеец отчётливо ощущал через руку безумное биение сердца колебавшегося испанца.
- Молчишь. И что же ты решил?
- Я пойду с тобой. Только затем, чтобы быть рядом с моим капитаном.
Вдвоём они доплыли обратно до фрегата.
- Эстебан! Дай мне верёвку!
- Капитан дель Торо. Держи. Хочешь, насмешу? – казалось, он сейчас лопнет от смеха, – ты неправильно попросил. Следовало с самого начала спросить верёвку для себя, а затем кинуть её щенку. Вот так умора!
- Чтоб тебя… – буркнул ацтек и помог подняться на борт подростку.
- Этому кандалы на шею, ноги и руки. В трюм и приставить охрану, чтобы не учудил чего. А ты, мой дорогой, иди за мной, дела ждут.
Своей пританцовывающей подпрыгивающей пружинящей походкой предводитель пиратов направился к каюте своего нового флагмана, не без удовольствия проводя рукой по бортику, а затем распахнул её двери.
- М-да… – не скрывая разочарования, Эстебан пробежался глазами по скромной кабинке, пытаясь найти хотя бы в ней богатую отделку, украшения и предметы роскоши, – не поживиться.
- Он скромный человек. Им самим мы и поживимся. Зато взгляни, какой порядок вокруг.
- С этим не поспоришь. Ооо, то, что я и искал! – прямо-таки оживился новый владелец этой каюты, – настоящие, особо точные военные карты! Идём скорее!
Коротышка едва ли не запрыгнул за стол, вооружился циркулем и стал крутить, вертеть и всячески изучать карту.
- Так-так-так, всё верно. Неподалёку несколько необитаемых островов. Залежей на них нет, чтобы строить рудники, а даже на самом крупном недостаточно места, чтобы создать полноценное поселение с портом и укреплением – вокруг него сплошные пляжи и никаких скал. Куда отвезём твоих людей?
- На самый крупный.
- А ты не мелочишься. Впрочем, вас много, а на острова эти никто из крупных держав давно не зарится. Теперь давай навестим нашего драгоценного однорукого, я уже отдал приказ, его осматривает в кубриках мой врач.
- У меня просьба, я беспокоюсь кое о чём.
- Слушаю… – неуместно ласково ответил дель Торо и сбавил шаг.
- Не хочу, чтобы Эльварес мог как-то понять или рассчитать, куда мы направляемся. Пусть в его кубрике будут закрыты окна и задёрнуты шторы, а самого его никуда не пускать. В идеале – приковать к постели. А матросы не говорят, сколько времени и какой день.
- Твоё желание уже частично исполнено, он уже ‘прикован’ к постели, потому что без сознания, – звонко рассмеялся Эстебан, – касательно остального… хорошо, я сделаю это ради тебя.
В кубрике этих двоих ожидал судовой врач. Высокий, худощавый, немолодой человек с седыми висками, самодовольным, подчёркнуто псевдоумным выражением лица, треснутыми очками в деревянной оправе, пародирующими профессорские. Одет же он был в засаленные и грязные рубаху с кожаным фартуком, на них всюду были следы засохшей крови. Эдакий утончённый мясник.
- Как он, Хосе?
- Плох, Эстебан. Рана закрытая, но скверная, не удивлюсь, если загниёт, и инфекция уже проникла. Также у него жар, а кожа изменила цвет. Проще оставить, как есть. Лучше не тратить медикаменты.
- Ты так говоришь каждый раз. Я, конечно, понимаю, что у нас острая нехватка медикаментов, но ты практически никогда не обезболиваешь, а ещё говоришь больным, что с ними ничего нельзя поделать.
- Да. Тут ничего лучше не делать.
- Он принесёт нам горы золота, будучи живым! Из-за тебя страдало столько ребят, и ты смеешь называть себя врачом! Тебя ненавидит вся команда! Поди прочь, бесполезный книгочей!
- Тебя здесь тоже никто не уважает, бестолочь – важно произнёс доктор и, вышагивая, вышел из кубрика.
- Пошёл вон!!! – с почти что визгом крикнул Эстебан и кинул в умника находившуюся в кубрике деревянную кружку, но тот увернулся.
- Что же делать… – продолжил он, сев на кровать рядом с раненым и опустив голову на руки.
- Я могу позвать лекарей из моего народа – вмешался наконец Мецтли.
- Чтобы твои краснокожие дьяволята угробили его?
- Прекрасно. Пусть тогда лежит вот так, чтобы в скором времени умереть в любом случае.
- Если с ним что-то случится, я убью тебя и всех твоих людей! – своеобразно согласился капитан, взяв индейца за грудки, правда, немного не дотянувшись.
Совсем скоро науа вернулся в сопровождении нескольких человек, они пришли с травами, несколькими кувшинами и мисками.
- Я привёл нескольких тиситлей, Эстебан.
- Капитан дель Торо. И кого-кого это ты привёл?
- Лекарей. Никто на этом судне не называет тебя капитаном. Нам нужны бинты. Желательно, не слишком грязные. Предоставишь?
- Предоставлю. Умолкните и делайте своё дело. – ушёл ‘капитан’, бубня что-то себе под нос.
Утончённый мясник с капитаном пришли в кубрик с бинтами и остались наблюдать за тем, что должно было начаться.
- Решили остаться? – спросил Мецтли.
- Я должен наблюдать за нашим драгоценным пленником, чтобы вы с ним ничего не сделали.
- А меня всегда интересовала медицина дикарей. К тому же, происходящее не может не радовать. Вы исцелите нашу золотоносную курочку практически без использования моих драгоценных медикаментов.
Эльваресу открыли рот и аккуратно вливали зелёную жидкость, помогая глотать, параллельно с этим вымачивая в миске с водой листья различных трав. Часть их, после того, как пациент был умыт, положили на лоб, как компресс. Раздев раненого по пояс, врачеватели стали прикладывать остальные вымоченные листья к груди и остаткам руки. Затем травяные компрессы закрепили, обмотав те места сухими бинтами. Наконец, на столе рядом с кроватью разложили небольшие миски, поместили в них травы и зажгли, воспользовавшись свечой из фонаря. В кубрике воцарился тяжёлый запах, от которого голова шла кругом, Эстебан и Хосе закашляли. Но, как оказалось, больной едва ли не сразу смог расслабить тело и медленно и глубоко дышать.
- Признаюсь, ожидал увидеть какой-нибудь магический ритуал в действии, но всё равно впечатляет. Какими травами вы воспользовались? – спросил судовой врач, поправив очки.
- Итцуахиатль, тотонкашихуитль, чиламакатль и кетцальуешотль – чтобы сбить лихорадку, ауакатль и куамочитль – чтобы лучше закрыть и очистить рану, тлепатли – чтобы предотвратить появление гангрены.
- А на человеческом языке?
- Наша полынь, кассия, подсолнечник и ива – от лихорадки, авокадо и манильский тамаринд – очищение и закрытие, свинчатка – от гангрены.
- Я тоже дам пару советов. Эстебан, проследи, чтобы сеньору выдали чистую рубаху и меняли простыню.
- Тоже мне, сборище умников… – только и молвил тот, выйдя из каюты. Хосе последовал за ним, а позднее кубрик покинули и индейцы.
В течение этого дня пираты починили оснастку галлеона, заменив порванные канаты, и вновь поставили паруса, а Мецтли заставил своих людей смотреть и запоминать, как это делается – однажды им самим непременно понадобится делать это и многое другое. Теперь галлеон ловил ветер и заметно прибавил шагу, но всё равно отставал от брига и фрегата, так что буксировка продолжилась. На следующее утро Эльварес очнулся, но был всё ещё очень слаб, о чём один из моряков сообщил капитану, и вместе со своим старшим матросом они бегом направились в кубрик.
- Я… я всё ещё жив? Почему? – осмотрев себя и увидев, что здоровая рука и ноги всё-таки прикованы к постели, он продолжил, - ну конечно. Мне следовало догадаться. Выкуп. Это бремя благородного рода будет вечно довлеть надо мной.
- Бремя?! Клянусь Богом, ты издеваешься надо мной! – вышел из себя Эстебан, – С самого начала у тебя было всё! Богатство, связи, влияние, тебе были открыты все дороги! А у меня не было ничего! Ни-че-го! Ни семьи, ни друзей, ни денег, ни связей! Уж я бы поносил твоё бремя! И посмотрел, как ты справишься с моим.
- Успокойся! – вмешался индеец, – Я вовсе родился рабом. Их рабом. А ты был свободным человеком, как и он. Но у меня есть кое-что дороже его ‘бремени’. Моё прошлое, мои предки, то, что предстоит сделать.
- Кстати, о свободе. Уверяю вас, кандалы – это лишнее, у меня и так нет сил…
- Не рыпайся, старик. Радуйся, что ты не в трюме.
- Откройте хотя бы окно, дайте подышать свежим воздухом и посмотреть на море…
- Тебе не следует видеть, куда мы держим курс. Полюбуешься на море, когда будешь свободен.
- Я человек слова. Хоть ты и обманул меня и убил всю мою команду, но я подчинюсь твоей воле. Знай, что однажды я отомщу. Кровь за кровь…
- Кровь за кровь? Ты сейчас серьёзно?! – на этот раз ацтек закипел от ярости, – Это вы пришли к нам. Уничтожали наши величественные города, убивали нас сотнями тысяч, брали силой наших женщин, а наших детей делали рабами. Если и пришло время мести, то нашей, а не твоей.
- У меня никогда не было рабов, я осуждал тех, кто издевается над вами. Все мы дети Господа, юноша…
- Как же, помню. Окунули меня в воду, помахали свечой и произнесли слова на другом языке – и всё, я смотрю на мир вашими глазами? Ну-ну. Кстати, о твоей команде. Один человек выжил. Эстебан, пожалуйста, пусть его приведут сюда.
- Ну, тогда я вас всех оставлю, не перевариваю этого щенка.
Те самые два здоровяка привели мальчишку и пошли по своим делам. Юнга, как только мог, бежал навстречу своему кумиру.
- Энрике! Санта-Мария, ты живой…
- Капитан! Я боялся, что с вами… что с тобой сделают нечто ужасное… – по лицу мальца потекли слёзы.
- Это не просто восхищение, – заинтересовался Мецтли, – что тебя связывает с этим мальчиком?
- Не думаю, что уже имеет хоть какой-нибудь смысл скрывать. Это Энрике Эльварес, мой… племянник. Когда-то у меня был младший брат, у нас большая разница в возрасте – поздний ребёнок наших родителей. Он со своей супругой погиб, когда их прогулочная яхта попала в ужасную бурю. Мальчик тогда едва научился говорить, и я растил его как своего. Напросился ко мне на корабль, так что я взял его юнгой, но настоял, чтобы при посторонних он называл меня исключительно капитаном.
- Как мило, – с небольшой издёвкой произнёс науа, – на Кубе вы оба будете свободны.
- Уверен, что эти лёгкие деньги того стоят? Когда я восстановлюсь, то найду тебя. И ты пожалеешь о том, что пощадил меня.
- Дядя, нет! – резко крикнул Энрике, – Я обязан этому краснокожему жизнью! Пираты выбросили меня за борт и собирались застрелить, как вдруг он помешал их капитану и прыгнул за борт, чтобы вытащить меня. Я не хочу, чтобы вы снова дрались…
- Это правда, молодой человек? Хоть я и говорю тебе спасибо, но не жди благодарности. Какое тебе дали имя при крещении?
- Как видишь. Я ношу гордое имя, данное мне матерью, Мецтли. Вы же назвали меня Диего. Не стой у меня на пути, это и будет твоим ‘спасибо’.
- Хм… оставьте меня. Все.
- Идём, мальчик. До выкупа посидишь в трюме.
Они вышли, и снаружи, рядом с дверью кубрика, стоял Эстебан.
- Что же, ты всё слышал – сказал Мецтли, передав Энрике матросам.
- Да, всё складывается как нельзя лучше. Пойдём, мы практически достигли острова.
Этот клочок суши и правда был почти что плоским – никаких крупных возвышенностей, лишь джунгли, окружённые пляжами. Вот теперь галлеон отвязали от двух других кораблей. Он причалил у самого высокого пляжа, и с борта спустили абордажный трап, по которому спускались науа, забирая с собой всё, что было на плантации и их первом корабле – пищу, различные растения и травы, древесину, инструменты, оружие, доспехи и боеприпасы. Старейшина получил инструкции о том, как перезаряжать огнестрел, и они с Мецтли попрощались на берегу.
- Мы будем ждать тебя, наш новый тлатоани! Да помогут тебе боги. Мы пробудим их вновь, основав поселение и принеся им жертвы в пусть и невеликих, но всё же храмах.
- Тлатоани… как приятно слышать это слово. Но пока что я не более чем касик. Больше никаких храмов, больше никаких жертв. Почти все боги ушли навсегда, сейчас нас ведёт Тлоке Науаке.
- Тот-кто-содержит-в-себе-всё снова проснулся, спустя столетия? Это многое объясняет. Не хочешь остаться ненадолго и отпраздновать нашу свободу?
- Ээй, индеец, ну ты там скоро? – крикнул с палубы Эстебан.
- Боюсь, что не могу терять времени. Пока я праздную, наши братья и сёстры находятся в рабстве. Уже иду, Эстебан!
- Давай-давай. Куба ждёт!
Переход в
[Для просмотра данной ссылки нужно зарегистрироваться]